Исполинская крылатая сигара «Ту-154» чуть заметно завибрировала, качнулась и тяжело отплыла от грибовидной стекляшки причала для воздушных судов. Медленно развернувшись на освещенной прожекторами бетонной площадке, авиалайнер побежал по рулежной дорожке к началу взлетной полосы, окаймленной двумя цепочками синих огоньков.
За столиком у стеклянной стены ресторана на втором этаже аэровокзала Шереметьево-1 сидели два посетителя. Полчаса назад они заказали по салату «Цезарь» и по бокалу пива «Хайнекен» и теперь молча ковыряли вилками в тарелках и не отрываясь следили за пируэтами «Ту-154» на летном поле. Только когда черные кружочки шасси оторвались от бетонной полосы, один из них, коренастый лысеющий крепыш в коричневой полудубленке, обронил тихо:
— Ну что, дядя Толя, начнем обратный отсчет времени?
Его спутник, пожилой мужчина с изборожденным глубокими морщинами одутловатым лицом и большими заскорузлыми руками, сплошь испещренными фиолетовыми крестами и змеями, пророкотал:
— При наборе высоты, говоришь?
Лысеющий крепыш оторвал взгляд от быстро утонувшего в темном ноябрьском небе серебристого треугольника и уставился в циферблат дорогих часов на массивном золотом браслете, беззвучно шевеля губами.
— тридцать восемь… тридцать девять… — повысил он голос.
— Сорок! — нетерпеливо выдохнул дядя Толя и резко подвинул тарелку с салатом…
* * *
Страннный час назад был звонок. Очень странный… Номер не определился, голос незнакомый. Но позвонивший явно не ошибся — четко знал, к кому обращается. И был в курсах.
— Владислав Геннадьевич, вы сегодня вечером собираетесь в Петербург. Верно?
Варяг ничего не ответил, выдерживая паузу.
— Ну так вот, — продолжил незнакомец как ни в чем не бывало. — Не надо вам самолетом лететь… И в аэропорту вам не надо появляться…
— Да в чем, собственно, дело? — начиная раздражаться. повысил голос Варяг. Но в это мгновение из мобильника понеслась монотонная морзянка. Отбой.
Владислав задумчиво повертел в руке онемевшую трубку. О том, что он сегодня поздним вечерним рейсом отправляется в Петербург на встречу с Филатом, знали, кроме самого Филата, лишь трое самых верных людей из ближайшего окружения Варяга. Поездку эту он заранее не планировал и надумал важный разговор с питерским смотрящим только накануне, после того как ему позвонил Александр Иванович Виноградов и радостным голосом сообщил, что решение состоялось — он, Владислав Геннадьевич Игнатов, назначен председателем Совета по инвестиционным проектам при Торгово-промышленной палате. Со всеми вытекающими последствиями, о которых, напомнил Виноградов, шла речь на встрече с тремя отставными кремлевскими функционерами в загородном ресторане «Русская изба».
Начинается новая глава в жизни, подумал тогда Варяг. А точнее сказать, продолжается старая, оборванная на полуслове два года назад, когда он стал жертвой коварного предательства беспредельщиков и был вынужден обегать полмира в поисках похищенного общака. Но вот, кажется, его изнурительная война с властями закончилась и он может снова восстановить порядок в воровском мире — некогда могучей, а теперь изрядно потрепанной империи, раскинувшейся от Балтики до Камчатки. Правда, отныне, коль скоро ему даровали важную государственную должность, это придется делать не самому, а руками его доверенных лиц, — сам же он будет исполнять роль мозгового центра, теневого самодержца воровской России.
А значит, в самые короткие сроки Варягу следовало выбрать достойного и надежного человека, которому можно без тени сомнения и опаски доверить не только лидерство на большом сходе, но и богатую казну — воровской общак. Выбор был весьма сложный и ответственный. Претендентов было немало, но из всех воров Варяг безоговорочно доверял лишь двоим — Закиру Большому, вожаку «дагестанских», и Филату, смотрящему по Петербургу и Северо-Западу. Это были многоопытные серьезные люди, уравновешенные, непреклонные в своих решениях, исключительно авторитетные в своих — и не только своих — кругах, свято чтящие воровскую идею и твердо стоящие на страже воровских законов. Да и не алчные, не жадные, что тоже немаловажно для той роли, которую уготовил одному из них Варяг. В последние несколько лет Закир был постоянно на виду и имел перед смотрящим по России немало заслуг. Но с Закиром одна закавыка — сибиряки да уральцы вряд ли согласятся признать над собою власть дагестанского законника, а это, как ни крути, не дело. Ну, допустим, уговорами да внушениями Варяг сумеет поставить во главе воровского сообщества авторитетного дагестанца, но ведь на него вечно будет косо и с обидой смотреть чуть не половина схода. И рано или поздно эти затаенные обиды перерастут в открытое неповиновение… Нет, Закир, к сожалению, не годится. Остается Филат. С ним на сходе проблем возникнуть не должно. Или их будет поменьше: его кандидатура, в отличие от фигуры Закира, не вызовет недовольного ропота. Всем известно, что Филат — крестник и выдвиженец покойного Михалыча, по чьему настоянию шесть лет назад был поставлен смотреть за Питером. А это — лучшая рекомендация для воровского «политбюро». Филат в Северо-Западном регионе сам себе голова, а значит, ни под чью дудку плясать не станет. За это время Филат прошел не одну войну с могучими противниками — и всякий раз одерживал победу, подтверждая свой авторитет и влияние, чем вызывал у кого искреннее уважение, а у кого и неподдельный страх. Филат — боец, каких мало. Такой вполне достоин стать новым хранителем российского общака!
