– Вот вы все больше про падших ангелов пишете…
Произнесено это было с мягким упреком. Настроение у меня тут же испортилось. Я не пишу про падших ангелов. Стало быть, опять с кем-то перепутали…
Вздохнув, я поставил на край стола высокую кружку со светлым и, что немаловажно, халявным пивом, а затем как бы между прочим поправил болтающуюся на шее ламинированную картонку, где все было ясно указано: имя, фамилия, род занятий.
Собеседник понял.
– Нет, я не о вас лично… Я вообще о фантастах…
В баре было дымно и шумно. Мы сидели за неприметным столиком, притулившимся у стеночки слева от входа. Прочие участники «Интерпресскона» возлежали прямо на полу – тесно, как моржи на побережье. Они вздымали пенные кружки, что-то горланили, и называлось это мероприятие – «Партия половой жизни». За пиво платили спонсоры.
Не знаю, почему оторвался от коллектива мой собеседник, но меня на пол не тянуло сразу по двум причинам. Во-первых, джинсы жалко, во-вторых, не люблю и не умею пить лежа.
А собеседник продолжал:
– Представляете: падший черт! А?
– Было, – сказал я.
– Где?
– У Гоголя. В «Сорочинской ярмарке».
– Разве?.. – Низкое чело его омрачилось. Он подумал – и отхлебнул. – Ну и что? Кто его сейчас читает, Гоголя?
Было довольно душно, рубашку мой собеседник расстегнул чуть ли не до пупа. На мохнатой груди болталась такая же, как у меня, картонка, на которой (не верь глазам своим!) значилось: «Святослав Логинов, писатель. Санкт-Петербург».
Странно. Если этот тип поменялся бэджами со Славкой, то, стало быть, они как минимум знакомы. А если они знакомы, то почему я этого типа не знаю? Нет, совершенно точно, я видел его впервые.
Впрочем, картонка могла сменить хозяина не раз и не два.
«Да, реинкарнации не существует, – сам собою возник афоризм, – но в крайнем случае можно обменяться бэджами».
Записать, что ли?
– А я вот знавал одного такого… – Носитель чужого бэджа усмехнулся. – Работника щипцов и кочерги…
– Истопника? – рассеянно спросил я, нащупывая ручку и тщетно оглядывая столы в поисках салфетки.
– Нет, черта…
Оп-паньки! Кажется, сейчас здесь будет скучно… Более чем кому-либо мне знакома была эта пренеприятнейшая манера – обкатывать таким вот образом очередной сюжет на собеседнике. Тот же, скажем, Святослав Логинов (чью ламинированную картонку присвоил мой визави), помнится, одно время сильно этим злоупотреблял. Был случай, когда в осажденном Тирасполе обедавший с нами фронтовик в ужасе бежал из-за стола, так и не дослушав душераздирающего Славкиного признания в донорских связях с энергетическими вампирами…
Может, сходить за пивом к стойке и там задержаться? Он, глядишь, за это время к кому-нибудь другому прилепится… Я взглянул на свою кружку. Почти полная. Жаль.
А незнакомец держал паузу. Ждал, что скажу.
– Ну, привет ему, – сказал я, не теряя хладнокровия.
Он осклабился, подмигнул.
– Передам… А знаете, за что его из пекла поперли?
– «Нашла блажь сделать доброе дело»? – процитировал я с утомленным видом.
– Да если бы! Хотел как лучше… то есть как хуже. М-да… – Он помрачнел и залпом осушил свою кружку. – Допивайте, я принесу…
Иду с кольцом – они стоят,
Они стояли ровно в ряд,
Они стояли ровно в ряд –
Их было девять!.. –
самозабвенно горланила «Партия половой жизни».
Терпеть не могу допивать пиво второпях, однако пришлось. Мой собеседник простер волосатые лапы, сграбастал обе кружки – и, осторожно переступая через лежащих, направился к стойке. Теперь я был просто обречен выслушать историю до конца. Если таковой вообще имеется… Вдруг у него сразу сериал задуман?
Наверняка ведь соавторство предложит! А гонорар – пополам…
– И как вам? – с надеждой спросил он, возвратясь.
– Пока не очень, – честно ответил я, принимая полную кружку. – Ну поперли из пекла… И что?
Незнакомец приуныл.
– Вот и господин Логинов то же самое говорит, – сказал он, вздохнув. Выпятил задумчиво свои несколько вывороченные губы, помолчал. – Нет, зря вы, зря! Сюжет хороший. Тут в чем прикол-то?.. Обычно черт работает на результат, так?
– Простите?.. – не понял я.
Он сморщился и с досадой поскреб низкие надбровья.
– Н-ну, главное – душу забрать. А условия, обозначенные в договоре, он выполняет… как бы это выразиться…
– Спустя рукава?
– Да нет, не то чтобы спустя рукава, но… с наименьшими затратами. А этот… работник щипцов и кочерги… взял да и понял вдруг, что душа-то как раз чепуха, мелочь!.. Ну что такое одна душа в наше время? А вот сам процесс – эт-то, знаете ли… Кладезь возможностей!
Я отхлебнул пива и с интересом взглянул на собеседника. Определенно он начинал мне нравиться. В сбивчивых речах его затеплилось вдруг некое благородное безумие – пока, правда, трепетно, слабенько…
– Значит, душа, говорите, мелочь… – Я подумал. – А что не мелочь?
Он посмотрел на меня с недоумением.
– Душ пятьдесят…
Пять с плюсом!
В этот момент в дверном проеме показалась высокая фигура Бориса Стругацкого. Классик российской фантастики шагнул в сизое от табачного дыма чрево бара – и приостановился в растерянности. От стойки его отделяло метров пятнадцать, но все пространство пола было выложено телами писателей, фэнов, художников, редакторов и, кажется, даже спонсоров.