Когда тебе двадцать шесть, ты уже достаточно взрослый чтобы знать, что подслушивание под дверью – плохая идея. Но что если ты вер-медведь с суперострым слухом, и твое имя произносится на встрече семей клана? Тебе вроде как надо остановиться и послушать.
Я знала о встрече старейшин медвежьего клана в офисе моего отца в подвале, но я не осознавала, что встреча будет из-за меня. Нахмурившись, я притормозила у вершины лестницы, ведущей в подвал. Может мне показалось. Возможно они говорили совсем не обо мне.
– Это ясно, что у Николины в ближайшие месяц или два наступит течка. – Услышала я слова Жанны Бьорн. – Мужчины начинают больше обращать внимание на ее запах. Нам надо решить эту проблему.
Румянец залил мое лицо. Ладно, значит они действительно говорили обо мне. Я остановилась на верхних ступенях, со стаканом воды в руке и полностью замерла, прислушиваясь.
– А она сама понимает, что приближается? – спросила Минда Толфсон. – Насколько она в курсе?
Я поняла, что вопрос был адресован моему отцу, когда спустя мгновение он начал реветь и бурчать в ответ. Боже, как стыдно.
Я понимала, что вступаю в течку. Я не была тупой. У меня были оборотни-кузины, и я выросла в вер-медвежьем сообществе. Я понимала почему каждую ночь мне стали сниться сексуальные влажные сны, почему я полностью возбуждалась по любому поводу и мои гормоны вышли из-под контроля. Я осознала это, когда добралась до продуктового магазина и полностью обчистила полку с шоколадными батончиками.
Я просто пока не донесла это до остальных, потому что не знала, что собираюсь делать.
Вхождение в течку значило, что у меня овуляция. Как у наших диких собратьев, вхождение в течку означало детей. Репродуктивная система женщин-перевертышей была очень слабой; течка у нас наступала всего несколько раз за всю жизнь. Каждый раз женщина-перевертыш должна была учитывать не только свои желания и потребности. Если она выбирала контроль рождаемости и решала не иметь ребенка, был шанс, что она лишала, свой и без того малый, клан еще одного члена.
Я могла бы отказаться от рождения ребенка, полагаю, но… на самом деле я была в подвешенном состоянии.
– А что на счет Рэмси? Может кто-нибудь вернет его, когда он нам нужен?
Я слышала, как Жанна Бьорн фыркнула:
– Этот заблудший парень взял себе супругу. Вер-волка, – произнесла она с презрительной усмешкой. – Он не просился вернуться в клан, и я не вижу шансов для воссоединения с таким-то супругом.
Я постаралась не вздрогнуть, услышав имя Рэмси Бьорна. Постаралась, но провалилась. Отвратительный Рэмси Бьорн. Я ненавидела этого мужчину. Он был причиной моего затруднительного положения. Медвежий клан состоял из пяти семей из Норвегии, на рубеже веков, иммигрировавших в Озаркс хиллс в Арканзасе. А так как медвежьи перевертыши были редкими, мы держались вместе. Делали все по старинке. Старые имена, старые привычки, старое все. Наши семьи тесно сплелись и медведи-перевертыши с самого рождения знали на ком он или она должны были пожениться. Это гарантировало, что кровная линия оставалась сильной и члены фамилии не становились слишком тесными кровными родственниками.
Рэмси Бьорн – мой нареченный с момента рождения. Он был единственным возможным супругом для меня в рамках нашего маленького клана. Он был светловолосый, высокий, угрюмый и мы никогда не были особо дружны. Да никогда и не надо было. Просто предполагалось, что бы мы были сами по себе до того, как поженимся.
Рэмси также был изгнан в пятнадцатилетнем возрасте, когда он предпочел посла вер-пум своей собственной семьи. Клан медведей не простил такого. Если и есть одна вещь которая вбита в голову каждого вер-медведя – так это верность семье, семья – является всем. Рэмси предал семью и был изгнан. И теперь, годы спустя, похоже он совсем не собирался возвращаться.
Меня поимели. Нет супруга? Нет семьи. Я была обречена оставаться старой девой до конца моей жизни, просто потому, что ни один не мог на мне жениться. Все остальные уже имели отношения или… были людьми. А вер-медведь просто не может вступить в брак с человеком. Они не могли знать о нашей звериной стороне, и они никогда-никогда не поняли бы этого.
А я хотела семью, отчаянно хотела. Я была всего лишь сторонним наблюдателем и похоже навсегда. Я принимала участие в семейных мероприятиях, но ко мне относились как к двенадцатилетней дочери, а не к взрослой женщине. Почему? Потому что я не была замужем. Порой, медвежий клан немного отсталый.
Ну ладно, сильно отсталый. Но если бы я взбунтовалась, меня бы изгнали, а медвежий клан – всё что у меня было.
Кто-то внизу опять заговорил.
– Если у Рэмси есть супруга, как думаете, может она не будет возражать против…, – говорящий прокашлялся. -…донорства?
– А ты бы не возражала, если бы это был твой супруг?
Я опять вздрогнула. Боже!
– Точно подмечено.
– Ну и есть у нас кто-нибудь не в браке и не состоящий в отношениях? Как на счет Кристофа?
– Двоюродный брат, – ответил мой отец. – Слишком близкое родство.
– А Даг?
– Троюродный брат.
– Маттиас?
У меня отвисла челюсть. Маттиасу было по крайней мере шестьдесят.
– Он вдовец, – произнёс мой отец задумчиво. – Но Николина молода. Слишком молода для такого как Маттиас.
