Дмитрий Емец
О СРОКЕ ГОДНОСТИ
Глр? Рукописи да, хорошие тексты - нет. С другой стороны, всплывают они не сразу, а тогда, когда это нужно. Созвучие всечеловечности. Единое в разном.
* * *
Скорость чтения не равна скорости письма. Автор пишет намного дольше, чем читатель просматривает с затяжным зацепом, поэтому часто те сцены, которые кажутся достаточными бывают излишне кратки, те же, которые при письме производят впечатление, оказываются в самый раз.
* * *
Можно ли сказать новое? Где свежак? Мысль? Идея? Новое в оттенках, искренности и глубине переживания. Новый сюжет необходим не больше, чем третий пол, поскольку даже ситуации реальной жизни скучно ограничены. В плане честности же литература еще только стоит в дверях. Искренности всечеловечной. Искренности мысли, без стирки грязного белья и публичного расчесывания болячек.
* * *
Потребность в логической ассоциации. Дефрагментированное упорядочивание извилин. Детская пирамидка - красный кружок самый большой, синий меньше, наверху желтый треугольник. Литературная пирамидка: поэзия (обратный отчет с треугольника) - романтическая проза - романтическая проза с выходом в реализм - реализм - усталость от тяжести крупных жанров - облегчающие конструкции модерна - экспериментирующие течения. Дальше река раздраивается: часть в экспериментальные жанры, часть в реализм, но, учитывая потребность читателя в замедлении, можно предугадать, где потоки сольются. Разумеется, в каждый отрезок есть писатели, работающие на стыке. Т.е. в век прозы - поэты, в век поэзии и бардов - кондовые реалисты, но они в загоне - спрос же на стремнине. Выживающий эксперимент. Угнаться за спросом нельзя - безуспешная попытка беллетристики. Можно предугадать спрос, оставшись собой и подготовившись к новой волне...
Все в литературе повторяется, как стили в женской моде. Скоро будет спрос на хорошую спокойную прозу. В читателях - а это массово, прокатывается, как чихи в метро - потребность в самоосмыслении. Читатель не понимает себя, но хочет разобраться. Время, отраженное в истинном зеркале - без конечных потрясений и зашкаливших стихий.
* * *
Признано, что существует "золотой век" русской литературы. Это литература от Пушкина до Чехова. Старая шутка про шесть классиков, из которых по общему ограничению числа выскакивают то Лермонтов, то Некрасов. Необходимость дистанции. Тот, кто рядом, не гений. Единственным местом, куда не ходил Иисус, была Галилея.
Но нельзя ориентироваться на прошлое. Культура, ориентированная на вчерашний день, мертвая как египетская или греческая. Эта культура словно признает, что времена ее взлета уже позади и в будущем она ничего от себя не ожидает и ограничивается ролью хранителя музейных редкостей, жалкими тенями былого.
Осмысленная потребность в идеале. Так или иначе, а эта тумбочка, этот постаментик в душе все равно не будет пустовать. Пусть же на нее частицу "не" скучно как-то.
* * *
Сознание нуждается в вечных опорах, в непреложных ценностях. Сама возможность того, что то, что он любит и то, во что он верит, смертно и преходяще - кажется кощунственной. По отношению к мелкому, сиюминутному да, но не к тому, что свято.
* * *
Самое страшное открытие после того, что люди смертны.
У каждого произведения, как у всякой жизни, есть свой срок годности. На обложке каждой книги, как на продуктах, можно писать: один год, десять лет, сто лет. Если не постареют мысли, мысли вообще долговечная штука, срок годности мысли - тысячелетия - постареет язык и книги придется переписывать другим языком, осовременивать или давать на каждой странице по сто пять сносок. Но тут стареют не мысль и не язык - обваливается все сразу.
Газетная статья - 1 сутки;
Журнальный материал - 1 месяц;
Сельдь атлантическая в масле - см. дату на крышке;
Любовный роман беллетристический - 3-5 лет;
Любовный роман историко-беллетристический 5-25 лет;
Боевик - 10-15 лет;
Фантастика - 15-25 лет;
Реалистическая повесть - 25 лет.
Это не на классику - на рядовой продукт. Указанные сроки приблизительны это так я их себе внутреннее ощущаю. Допускаю, что к каждой из этих цифр можно прибавить-отнять 5-10 лет. Те произведения, что живут меньше, обычно получают своего читателя сразу. Мотыльковость существования - его краткость и яркость покеты в метро. Другие, менее массовых жанров, получают его распределенным во времени. Проблема в том, что классика стареет тоже - не стареют глаза, которыми мы на нее смотрим.
Не стареет только то, что содержит некую общую правду.
Все, что не имеет выхода на вечность, станет трупьем, если уже не стало.
