Лариса Иосифовна Богораз
НРАВСТВЕННОЕ СОПРОТИВЛЕНИЕ
С Ларисой БОГОРАЗ беседует и рассказывает историю ее семьи Зоя ЕРОШОК
----------------------------------------------------------------------
ВСЕГО ТРИ МИНУТЫ, не больше, сидели они двадцать пятого августа шестьдесят восьмого года на Красной площади с плакатами "Свободу Дубчеку", "Руки прочь от ЧССР", "За нашу и вашу свободу", "Да здравствует свободная и независимая Чехословакия", "Позор оккупантам".
Через три минуты их схватили и, избивая, затолкали в машины.
Их имена - Наталья Горбаневская, Павел Литвинов, Лариса Богораз, Виктор Файнберг, Константин Бабицкий, Вадим Делонэ, Владимир Дремлюга войдут в историю.
Но история есть драма свободы.
...На кухонном подоконнике - радиоприемник. Мы слушаем "Эхо Москвы".
Литва хоронит убитых.
В Москве снежно и тихо.
Я включаю диктофон.
----------------------------------------------------------------------
ПЕРВЫМ СЕРЬЕЗНЫМ ЛИЧНЫМ СТОЛКНОВЕНИЕМ с Системой для нее и людей ее круга стал арест писателей Юлия Даниэля и Андрея Синявского.
"Я же знала: то, что делал Юлий Даниэль, не является враждебным действием. Он не преследовал политических целей. Это был поступок, связанный с его профессиональной совестью и честью. Но Синявского и Даниэля обвинили в том, что они подрывают Советскую власть. И оказалось-таки: да! Не потому, что это делали они. А потому, как поступили с ними".
Юлий Даниэль и Андрей Синявский писали (с середины пятидесятых годов) под псевдонимами прозу и печатались за рубежом. Их раскрыли, арестовали. Судили.
Юлия Даниэля и Андрея Синявского арестовали осенью того декабря, в День Конституции, на Пушкинской площади состоялась демонстрация, требовавшая разбирать дело писателей гласно.
Этот день - пятое декабря шестьдесят пятого года - считается днем рождения правозащитного движения в СССР.
В ЮНОСТИ, учась на филологическом факультете Харьковского университета, Лариса Богораз встретилась с молодыми людьми - фронтовиками.
Всего на каких-то четыре года старше ее, они имели более серьезный жизненный опыт, потому что оказались старше на целую войну. Опалившись войной, люди обрели совершенно четко очерченный и выраженный личностный хребет, туго натянутую струну духа и характера.
"На семинаре мы должны были одобрять постановление Жданова об Ахматовой. Юлий Даниэль сказал: какой это дурак станет вдруг одобрять это постановление? Я сказала: что я. Он спросил меня: а вы читали Пастернака? Я сказала: нет. А Ахматову? Я сказала: нет. А Зощенко читали? Нет. А хотите почитать? Я сказала: да. Он стал читать мне Пастернака. И я... я ничего не поняла в этих стихах. Абсолютно ничего. Я не подготовлена была к восприятию поэзии. Однако я поняла, что всё, что говорится в докладе Жданова, не имеет никакого отношения к поэзии".
Лариса Богораз выступила на семинаре. В духе постановления Жданова. Она была очень юной. Ее разгромили ребята-фронтовики. В пух и в прах. На том же семинаре. Это был 46-й год. Первый курс.
ОТДАВАЯ СЕБЕ ОТЧЕТ В ОЧЕВИДНОСТИ, они знали, что вечное ожидание помощи извне есть некое духовное иждивенчество, в основе которого лежит неуважение к самому себе, что и делает человека в конечном итоге несвободным.
"Люди освобождаются ровно настолько, насколько они сами проделали свой путь освобождения изнутри себя, ибо всякое рабство - самопорабощение", сказал философ.
В то тяжелое двадцатилетие (шестидесятые - восьмидесятые годы), когда социальное омертвение и анемия очень многих людей в нашем обществе лишали интенсивной и полнокровной жизни, правозащитники не то чтобы вдруг поняли, что существуют на свете права человека - они начали жить так, что будто у них эти права есть.
По утверждению Андрея Амальрика, правозащитники нашли очень простой выход: в несвободной стране стали вести себя как свободные люди и тем самым менять моральную атмосферу и управляющую страной традицию.
ПО САМОСОЗНАНИЮ И ХАРАКТЕРУ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПРАВОЗАЩИТНОЕ ДВИЖЕНИЕ БЫЛО НЕ ПОЛИТИЧЕСКИМ, А НРАВСТВЕННЫМ.
Правозащитники никогда не сводили все к политической борьбе.
Не боролись за власть.
Они не знали чистой, нравственной политики и не верили, что она таковой может быть.
Осознать личную ответственность за все происходящее вокруг - вот что считали для себя главным.
"Какая может быть демократия без чувства личной ответственности? Я повторяю все время слово "ответственность", хотя дело не только в ответственности. Дело - и в личной убежденности, и в собственной совести. Правозащитное движение только начинает сейчас изучаться. Я очень надеюсь, что изучение это приведет к тому, что в качестве достигнутого будет взято не геройство и не романтика, а право и обязанность каждого человека решать самому за себя. Никакая демократия невозможна без этого".
Интересна сама история названия движения.
Вначале оно никак не называлось. Не хотели одним словом обозначать то, что в реальности представлялось столь многообразным. Движение стало зваться "демократическим", но сие название показалось слишком уж партийным. "Диссиденты" - пришло с Запада. В Отечестве появилось название "движение нравственного сопротивления", и оно было верным по сути. Однако его посчитали слишком высоким, опасались пафоса, претензий. Потом осталось "правозащитное" - это название просто и конкретно отражало содержание движения.
