Ф Лекси
Н О В О Л У Н И Е
"A rose, is a rose, it`s a rose!"
"В день новолуния
Дым под водой..." (У Кукушкина
что-то так, не помню...)
Солнце заваливалось за девятый сектор эклиптики. Пиперазин стоял на балконе и смотрел вдаль. Его интересовало - надломится ли у основания то столь неестественно тонкое здание почти у самого горизонта, раскачиваясь, как высохшая осинка, или начнет рассыпаться сверху вниз карточным домиком, поднимая пыль цементных швов и брызги оконных стекол? Пожалуй, на это стоило посмотреть. О сегодняшнем землетрясении упоминули даже в газете промежду объемистых репортажей с Текущего Государственного Собрания - коим были поглощены все умы и мысли - так что Пиперазин спустился на лифте и вышел. Ему не особенно хотелось гулять, но он решил сохраниться живым, если землетрясение сбудется.
Он двинулся по дорожке через пустырь, слушая голоса включенных на одну волну телевизоров из удаляющихся распахнутых окон, а когда перестал их слышать, включил висящий на шее приемник, чтобы не пропустить ни слова - ведь члены Государственного Собрания намеревались решить сразу все неопределенности жизни - но почему-то никак не мог правильно настроиться: на всех частотах слышались только скрип заржавелых уключин, трение ветхого такелажа и безрадостные шлепки волны о позеленевшую древесину. Звук шагов Пиперазина молча рассеивался в окружающем одиночестве и беззвучии. В воздухе не летало ни одного насекомого, трава стояла, ни разу не шелохнувшись.
Добредя до автобусной остановки, он приостановился, потому что увидел медленно подползающий издалека автобус; ему некуда было ехать, но и идти тоже было некуда. Автобус подполз и раздвинул дверцы. В небе не было ни облаков, ни ветра, только солнце в девятом секторе эклиптики. Пиперазин вошел и взялся за поручень.
Здесь не было сидячих мест и было уже несколько стоячих пассажиров. Все затаив дыхание прислушивались к голосам ораторов Текущего Госсобрания из своих приемников, и только приемник Пиперазина издавал звук помпы, выкачивающей из протекающих трюмов воду.
Через несколько человек ближе к кабине водителя стояла девушка по имени Сьюзи, но Пиперазин и понятия не имел, как ее зовут. У нее была сумка с изображением профиля женской головы, особенно модная после того, как некие террористы везли в такой сумке взрывчатку для подрыва устоев нынешнего порядка, о чем массово сообщалось всеми средствами информации; Пиперазин скупил тогда эти сумки во всех ближайших киосках и продавал их своим знакомым по три рубля, а прочим желающим - по десять. Сьюзи стояла, не интересуясь окружающим, потому что ее природа требовала чего-то иного.
Пиперазин заметил возвышеность ее скульптурного вещества и правильную овальность большинства очертаний, но крапинки ее джинсов сливались с крапинками стоящего рядом пассажира, поэтому Пиперазин никак не мог понять, где она, а где пассажир. Пиперазин подался вперед, но билетный компостер продолжал упорно загораживать выпуклость ее верхнего бюста, к тому же он был такого же цвета, как ее маникюр. Автобус качнуло на повороте, Пиперазин разглядел грациозную пуговичку чуть ниже ее талии и непроизвольно передвинулся на пару шагов к передней площадке, но все же никак не мог понять, где ее рука, а где спинка сиденья - рукав с обивкой были одинакового оттенка. "Ставлю вопрос на голосование", - сказал оратор. Послышался звук открывающихся кингстонов. Волнение Пиперазина передалось Сьюзи; она нервно оглянулась и расстегнула молнию на своей блузке... Пиперазин давно подозревал какую-то взаимосвязь всех предметов, событий и явлений, и сейчас чувствовал эту взаимосвязь всеми клетками своего тела, спешно протискиваясь вперед. Шел подсчет голосов, в трюмы изо всех сил хлестала вода, крысы одна за другой прыгали в кильватер... Сьюзи нервным жестом распустила волосы. Пиперазин споткнулся о коврик на полу, но удержал равновесие. Сьюзи, вынырнув левым плечом, а затем так же - правым, порывисто стащила с себя блузку и сбросила ее на пол... В зале послышались апплодисменты. Автобус качнуло. Корма медленно задралась и понемногу пошла вверх. Пиперазин пытался разобрать, где кончается ее локоть, а где начинается колено сидящей напротив дамы, но никак не мог, хотя до Сьюзи оставалось уже не более двух шагов; она тем временем, умоляюще поглядев на него, расстегнула джинсы и томно провела ладонью где-то под ними... Пиперазин хотел дотронуться до нее, но поймал в воздухе только металлический поручень. По палубам скользили и катились незакрепленные предметы; нос зарывался в воду, корма поднималась все выше. Сьюзи терлась головой о табличку "Не стойте спобыху!", конвульсивными движениями стаскивая с себя одежды; Пиперазин, поглощенный зрелищем проявления имевшихся до сих пор только в его воображении картин, раскрыв рот, комкал в кармане носовой платок, он не мог еще до конца понять, где Сьюзи, а где остальное, но ясно видел ее горячий профиль, блаженно опущенные ресницы и верхние зубы, прикусившие спелую нижнюю губу; ежевика, персики, вишни - вздох открывающихся дверей автобуса... В этот момент Сьюзи дотянулась до задней пуговички бюстгальтера, и под бурные, продолжительные апплодисменты, переходящие в овацию, крен превысил сорок пять градусов, и раздавшийся страшный грохот заглушил все остальные звуки это сорвался с места реактор двигателя, проломив при падении все носовые переборки; корпус судна встал почти вертикально, продолжая погружаться мелкими толчками метр за метром - над водой оставалась уже только его четверть... Ритмично вздрагивала земля. С хрустом лопались одна за другой кормовые переборки под натиском воды. Пиперазин стиснул поручень обеими руками и затряс головой, ощущая неистовое блаженство... То же самое чувствовали все окружающие предметы и вещества, что продолжалось добрый десяток секунд, пока все не стихло...
![Воровская яма [Cборник]](/storage/book-covers/08/086ec5131cfee1e9284b895205abfa019c8ddf36.jpg)
