История, рассказанная сэром Максом из Ехо
…all these moments will be lost in time…
«Blade Runner» by Ridley Scott
На рассвете Тришу разбудил шум за окном. Ходит кто-то, палой листвой шуршит, ветки трещат — ну и дела! Она немного поворочалась с боку на бок, потом все-таки оделась, шаль на плечи набросила и вышла в сад поглядеть, что там происходит. Хозяйским, так сказать, глазом. На Франка надежды мало, вряд ли он сейчас дома. Не в его привычках встречать рассвет в собственной спальне.
Ну и хорошо, что вышла. Осталась бы в постели, долго еще прислушивалась бы к шорохам да голову ломала: что там творится? А тут сразу все стало ясно. Это, оказывается, гость, который Макс, забрел в сад, залез зачем-то на дерево, совсем невысоко, всего в паре метров над землей нашел удобную ветку, расселся там, как в кресле, скрестил руки на груди, глядит в небо, ухмыляется мечтательно, ногами болтает. Живой туман приполз из глубины сада, окутал плечи гостя, как плед, чтобы не замерз человек, не простудился. Молодец, что тут скажешь? Всегда бы так.
— Уже проснулся? Так рано?
Триша удивлена — слов нет. Разошлись-то сильно за полночь.
— Ага, проснулся, как же! Просто еще не ложился, — объясняет Макс. — Я тебя разбудил, когда на дерево лез? Извини, Триша. Чему я, наверное, никогда не выучусь, так это бесшумно двигаться.
— Ничего, — отмахивается она. — Разбудил, конечно, но я люблю иногда на рассвете вставать. Поспать потом и днем можно, если захочется. А ты что, вовсе никогда не спишь?
— Ну что ты. Спать — мое основное занятие. Видеть сны и сниться, а больше я толком ничего и не умею, пожалуй, — улыбается он. — Я скоро лягу. Вот покурю и… Самое милое дело — дрыхнуть до полудня. Или дольше. Пока пинками из постели не погонят.
— Да кто ж тебя погонит? — изумляется Триша. — Спи себе на здоровье сколько влезет.
— Какая ты молодец. Очень правильно рассуждаешь. Все бы так! — вздыхает он.
Помолчали.
Трише ужасно интересно, чем он всю ночь занимался, но она знает, что люди не любят расспросов, ей Франк объяснил. А то бы спросила, конечно. Но Макс сам понял, что она умирает от любопытства, и пришел на помощь.
— Я Джуффина проводил немножко, — говорит.
— А Джуффин все-таки ушел? — всполошилась Триша. — Почему? Разве ему у нас не понравилось?
— Еще как понравилось. Грозился — теперь часто будет заходить. Дескать, дорогу уже знает… Просто у него куча дел действительно. И подозреваю, как минимум одна очень серьезная проблема, которую нужно срочно обдумать и обсудить. Со старшими, так сказать, товарищами.
— Проблема? — хмурится Триша.
— Ну да. Я и есть эта самая проблема, — охотно объясняет Макс, сопровождая драматическое признание чудовищным зевком. — Я же правду говорил, Мир, который чудом уцелел — причем не без моей скромной помощи, — теперь тает от моего взгляда. Скажешь, не проблема?
— Ну, ты же туда не собираешься, значит, и беспокоиться не о чем, — рассудительно говорит Триша.
— Ну да — не о чем! Мои благие намерения, честное слово и прочие прекрасные глупости — так себе гарантия безопасности. Не хотел бы я быть частью реальности, существование которой зависит только от честного слова какого-то доброго дяди. Особенно если этот дядя — я сам.
— Ты себе не веришь? — удивляется Триша.
— Ну почему же, верю — до какого-то предела. А иногда посмотрю в зеркало, а оттуда ухмыляется незнакомый хмырь, и рожа у него самая что ни на есть подозрительная. И вот ему-то я не верю ни на грош.
— Трудная у тебя жизнь, если так, — сочувственно говорит Триша.
— Зато интересная. Да нет, не так все страшно, конечно. Но Джуффину действительно надо разобраться, почему реальность тает от моего взгляда. Что не так — с Миром или со мной? Или с обоими? Пока не поймет, не успокоится, я его знаю. К тому же ему придется придумать, как свести опасность к минимуму. Убивать он меня не станет, это понятно. Даже если отбросить сентиментальные соображения, шеф не любитель добро понапрасну переводить. А запирать меня не имеет смысла: сбегу. Рано или поздно, так или иначе, а — фьють! — и нет меня. Я отовсюду сбегаю, иногда — непреднамеренно. Таково свойство моего организма, и Джуффин это прекрасно знает. Значит, придется ему придумать еще что-нибудь. Я рад, что это не мои проблемы. Я бы на его месте рехнулся, пожалуй.
— Он точно придумает, — обещает Триша. — Что-нибудь такое, что всех устроит. Он такой… Такой!
Она умолкает, потому что не знает слов, подходящих для достойной похвалы сэру Джуффину Халли. Разве только руками всплеснуть, глаза возвести к небу, задержать дыхание, а потом медленно-медленно выдохнуть и улыбнуться.
— Эй, да ты, похоже, влюбилась в моего бывшего шефа, — Макс лукаво ей подмигивает и качает головой — не то удивленно, не то укоризненно.
— Конечно влюбилась. — Триша рада, что он ее правильно понял. — А как еще?
Немного поразмыслив, она приходит к выводу, что правильно, но не совсем.
— Ты не забывай, — строго говорит Триша, — я же только с виду человек. У кошек все иначе. Когда я говорю, что влюбилась, это значит, я просто счастлива, что такое существо есть на свете. А уж если вдруг оно рядом со мной какое-то время будет находиться — вообще сказка, праздник! И ничего мне от него больше не надо. Пусть что хочет, то и делает. Ну, если по голове меня погладит, я, конечно, от счастья растаю. А нет — так нет, не беда и не повод для грусти. Погляжу на него, послушаю да и пойду по своим делам. Вот это я называю — влюбиться. А ты что подумал?
