Протонно-лучевой дефлектор «Мегатрон», что в Белмонте, штат Калифорния, преподнес своим создателям отвратительный сюрприз — он накрылся. Все произошло мгновенно: луч протонов, напряжением в шесть миллиардов вольт, ударил под крышу «Мегатрона» и походя снес обзорную платформу.
На платформе в это время находились восемь человек: группа экскурсантов и гид. Все восемь рухнули на каменный пол и валялись в шоке, пока спасатели не убрали магнитное поле и с грехом пополам не подавили жесткую радиацию.
Четверо из восьми нуждались в срочной госпитализации. Двоим некоторое время придется хорошенько побегать по врачам и выложить изрядное количество монет на таблетки. Остальным оказали первую помощь и посоветовали топать домой.
Местные газеты не замедлили поднять шумиху вокруг происшествия. Адвокаты пострадавших, само собой, драли глотки в суде, добиваясь возмещения ущерба. Невзирая на всю возню по поводу аварии, на руинах появились рабочие, спокойно достали инструменты и принялись ковыряться в искореженном агрегате. Правда, кое-какие меры все же приняты были: парочку должностных лиц, связанных с «Мегатроном», выкинули на улицу, равно как и дефлекторную систему вместе с ее вдохновенными разработчиками — на свалку.
Происшествие заняло совсем немного времени: в 4.00 начались аномальные отклонения, а в 4.02 восемь человек уже угодили в жуткую лучевую молотилку. Гид, молодой негр, упал первым. Последним оказался на полу молодой инженер с расположенного неподалеку ракетного завода. В тот момент, когда всю группу повели на платформу, он отстал, вернулся в коридор и собрался закурить. Если б он не бросился спасать жену, то остался бы, скорее всего, невредим. Последняя картина в его затухающем сознании: выпавшие из рук сигареты и — тщетная попытка схватить Маршу за рукав плаща…
В то утро Джек Гамильтон долго сидел без дела в своей лаборатории, с кислым видом точил карандаши и потел от переживаний. Подчиненные продолжали работу, все шло заведенным порядком. В полдень появилась Марша — сияющая, милая, изысканно одетая, ни дать ни взять яркая птичка из Голден-Гейт-парка.
Появление жены стряхнуло мрачное оцепенение. Это благоухающее дорогой парфюмерией, нарядное и беззаботное существо было самым большим достоянием Джека, куда круче других его сокровищ — к примеру, новейшей акустической системы Hi-Fi или коллекции лучших сортов виски.
— Ну, какие проблемы? — спросила Марша, присев на край серого металлического стола и болтая стройными ножками. — Поторапливайся, надо еще успеть перекусить… А то опоздаем! Сегодня первый день дефлектора — того самого, что ты хотел увидеть. Или забыл?.. Ты готов?
— Готов хоть в газовую камеру, — хмуро ответствовал Гамильтон. — Тем более она вроде как уже поджидает меня.
Карие глазки Марши округлились; ее беззаботность сменило беспокойство.
— Что такое? Опять секреты фирмы? Милый, ты мне ни слова не сказал, что у тебя трудный день!.. За завтраком ты резвился, как щенок на прогулке.
Взглянув на часы, Гамильтон тяжело поднялся.
— Ладно, давай подкрепимся хорошенько. Другой возможности уже, вероятно, не представится… Как бы эта экскурсия не оказалась для меня последней.
Но Джек не добрался даже до выхода из лабораторий, не говоря уж о ресторане, что был за чертой режимной зоны «Калифорния мэйнтэнанс». Гамильтона остановил курьер, протягивая туго скрученную полоску бумаги.
— Мистер Гамильтон, это вам. Полковник Эдвардс просил передать…
Негнущимися пальцами Гамильтон развернул бумажку.
— Вот оно!.. — тихо проговорил он жене. — Присядь-ка в холле. Если не вернусь через час или около того, поезжай домой и открой банку свинины с фасолью…
— Но, Джек!.. — Марша сделала беспомощный жест. — Ты говоришь это так… так страшно! Ты что-то уже знаешь?
Джек знал. Склонившись, он быстро поцеловал жену в алые, влажные, чуть вздрагивающие губы и зашагал по коридору вслед за курьером, направляясь к управленческим этажам. Там, в шикарном конференц-зале, торжественно заседали руководящие шишки корпорации.
Джек уселся, физически ощущая присутствие начальства — всей этой своры заправил и боссов без пола и возраста — как колыхнувшуюся смесь сигарного дыма, дезодоранта и обувного крема.
Над длинным металлическим конференц-столом висела бормотательная каша голосов. Во главе стола сидел старый полковник собственной персоной, окопавшийся за стеной укреплений из всякого рода справок и отчетов. Каждый чин, в той или иной степени, имел свой защитный вал на столе — хотя бы папку, массивную пепельницу или стакан теплой воды. Напротив полковника Эдвардса пристроился толстяк Чарли Макфиф в форме капитана охраны. Той самой охраны, что шныряла вокруг ракетного завода, выполняя роль своего рода пугал против мифических русских шпионов.
— А, вот и вы, — пробормотал полковник, сурово взглянув поверх очков на Гамильтона. — Это не займет много времени, Джек. На повестке дня один вопрос… Вам не придется сидеть дальше и выслушивать…
Гамильтон промолчал. Он застыл в напряженном ожидании.
— Речь пойдет о вашей жене, — начал Эдвардс, послюнив толстый палец и принимаясь листать какой-то отчет. — Как я понимаю, вы теперь, после отставки Сазерленда, полностью отвечаете за наш исследовательский отдел… Верно?