Снега не было долго, казалось – целую вечность. На смену тоскливому серому ноябрю пришел не менее унылый бесснежный декабрь. Москва устала от хляби и противного дождика. Бывает дождь – оглушительный, мощный, чистый, после которого на душе становится так чисто и светло, будто ее промыли, а бывает промозглый, монотонно стучащий по нервам – именно такой изматывал терпение горожан с самой осени. В этой осенней распутице предстоящие новогодние праздники казались чем-то невероятным – какой Новый год без снега, если даже принаряженные елки на улицах выглядят нелепо, словно этих расфуфыренных красавиц воткнули прямо в болото.
Впрочем, по правде сказать, Марии Морозовой было не до новогодних праздников, и отсутствие снега она не заметила, поскольку ноябрь с декабрем провела в своем офисе: выпускала новую коллекцию одежды и как главный редактор готовила к выпуску декабрьский номер модного журнала. За два месяца интенсивной работы она прервалась лишь на несколько дней, чтобы слетать по делам в Париж и Милан (где всегда со снегом не очень!); но, когда за день до Нового года вдруг пошел настоящий, душевный, щедрыми хлопьями снег (будто некий добрый волшебник наконец-то услышал просьбы всех горожан и смилостивился), Маша его сразу заметила. В тот вечер, выйдя из офиса и увидев фантастический снегопад, она решила в кои-то веки прогуляться по городу.
Очищенный и украшенный снегом, город чудесно преобразился: праздничная подсветка, красиво оформленные витрины, новогодние елки создавали особенное настроение, все магазины и кафе зазывали к себе, и казалось, что где-то там тебя встретит счастье.
Прогуливаясь по центру, в одном из старых московских переулков, Маша наткнулась на магазинчик, в котором продавали елочные ретроигрушки. Увидев эти смешные, трогательные украшения, столь дорогие сердцу каждого человека «родом из СССР», Маша растрогалась. Они, должно быть, много лет хранились в чьей-то семье, передавались по наследству, радовали кого-то. И в ее семье были такие – она ими очень дорожила, но несколько лет назад при переезде коробку с елочными игрушками ее муж Олег «забыл» на старой квартире. Узнав об этом, Маша заплакала, как о дорогой потере, чем несказанно удивила мужа: «Пустяки, Маруся, купим новые!» И как объяснить этому бесчувственному человеку, что новые игрушки никогда не заменят те – «с историей»?! Маша вообще любила старинные, винтажные вещи, в которых, как муха в янтаре, застыло время. В Европе она могла часами бродить по блошиным рынкам в поисках интересных вещичек и часто бывала вознаграждена, обнаружив чудесное ретроплатье, необычную шляпку, ручные кружева, уникальные украшения. Она собрала уже целую винтажную коллекцию и со временем мечтала открыть музей моды.
Не удержавшись, Маша купила все старинные игрушки и от этого почувствовала радость, какой не знала уже давно. К ним, конечно, нужна была елка и желательно живая, с запахом леса, хвои, смолы, но приносить прекрасное дерево в жертву ради нескольких дней ей было жаль, и поэтому Маша пошла на компромисс – у площади она подобрала несколько еловых веток, лежащих на снегу. По дороге домой она зашла в магазин и купила мандарины и шампанское. Ее диета, увы, исключала тяжелые майонезные салаты и прочую вкусную праздничную, но очень вредную еду, но почему бы не отвести душу на мандаринах и не разрешить себе бокал шампанского.
В эту большую квартиру в одном из старых переулков в центре Москвы они с Олегом переехали несколько лет назад. Маша сама продумывала ее дизайн – от цвета стен и орнамента плитки до зеркал в ванной комнате. Дурная привычка – за все всегда браться самой. Олег однажды сказал ей, что у нее потрясающее самомнение – она встревает во все дела, полагая, что никто не справится с ними лучше ее самой. В самом деле, все важные вопросы в редакции журнала и в собственном модельном доме она предпочитала решать лично, не доверяя своим помощникам. Кстати, она и хозяйство вела самостоятельно и до сих пор, несмотря на загруженность и бешеный темп жизни, обходилась без домработницы. Сама мысль о том, что в ее квартире будет хлопотать какая-то другая женщина, казалась Маше, странной, это была ее личная территория, куда она старалась не допускать чужих людей. Главной дизайнерской идеей, которой руководствовалась Маша, затевая здесь ремонт, было желание создать для них с мужем островок комфорта и покоя в мире хаоса, кроме того, ей хотелось привнести в пространство этой современной московской квартиры дух петербургской квартиры своей семьи.
В старом доме, в центре тогда еще Ленинграда, где прошло детство Маши, царила неповторимая атмосфера: на стенах висели картины ее прадеда, известного художника, в гостиной стоял огромный стол, покрытый белоснежной скатертью (за ним по вечерам собиралась вся семья), в буфете за стеклом мерцал фамильный сервиз тончайшего фарфора, а главное, всюду были книги, которые не вмещала даже огромная библиотека с уходящими под потолок шкафами (дотянуться до верхних полок можно было только с помощью специальной лестницы).