Меня впервые отозвали с урока для немедленного разговора с леди Ивонн. Нельзя сказать, чтобы я никогда не нарушала правил, всякое случалось, но вот до тет–а–тет с хозяйкой никогда не доходило.
Я спокойно поднялась с учебного места, учтиво извинилась перед учителем истории и отправилась в кабинет леди Ивонн.
Надо сказать, перед хозяйкой я всегда робела и искренне ею восхищалась. Вряд ли мне когда достанет сил и мужества вытерпеть то, что выпало на долю леди Багленд, в девичестве — Селфидж. Война никого не обошла стороной, что уж говорить о герцогстве Скайфилд, практически центральных имперских землях, где леди и жила. Вместе с мужем, тяжелая долгожданным наследником. И, надо полагать, до безумия счастливая — до той поры, когда оппозиционные войска не ворвались в усадьбу и не перекроили судьбу леди Ивонн на свой лад. Лорд Багленд не сумел защитить супругу, пав в числе первых, его собственная гвардия была чересчур мала, и леди не избежала ужасной участи, о которой я даже думать не хотела. Плод из её чрева вышел раньше времени уже мертвым, но сама женщина выжила. Выжила — и сумела жить дальше, на осколках прежней построив себя–новую. И та, вновь родившаяся женщина, презрела собственные страхи, сомкнула зубы и сделала все, чтобы отомстить.
За личные заслуги и мужество в продолжительной борьбе с врагами Империи, о коих в имении Баглендов не говорили лишь безъязыкие крысы, леди Ивонн удостоилась чести быть представленной ко двору. А затем — получила грант на создание и развитие пансиона для таких, как я — осиротевших отпрысков древних домов, последышей заговорщиков, слишком малых, чтобы отвечать за дела родителей. Благодаря леди Ивонн в нашем общем доме не было непримиримой вражды, жизнь текла спокойно и размеренно. До сих пор.
Я остановилась перед тяжелой дверью и перевела дух, успокаивая затрепетавшее сердечко. У меня были мысли по поводу цели беседы, однако большинство из них казались сумасшедшими, невероятными. Нервно сжав в ладони свой Божий Знак, шепотом испросила милости Богини — Дочери и постучала.
— Входите, — еле слышно откликнулись изнутри.
Леди Ивонн сидела за массивным столом и вдумчиво изучала некую бумагу.
— Добрый день, леди Ивонн, — мой реверанс вышел чуть кособоким из–за волнения, но женщина даже не подняла глаз, жестом показала сесть. Я послушно опустилась в кресло перед хозяйкой Багленда.
— Что ж, — после невыносимо долгого молчания леди Ивонн отложила бумагу и внимательно на меня посмотрела. Я терпеливо ждала продолжения. — Что ж, у меня есть хорошая новость. Лорд Эверд, виконт Хевенхолд, просит твоей руки.
Я не сдержала тихого возгласа. Только вот радостного или горестного — сама не поняла. Новость была неожиданной, сумасшедшей, ведь и видела виконта лишь раз — на традиционном весеннем приеме, что случился полгода назад. С тех пор о молчаливом и, поговаривают, жестоком лорде не слышала ни слова. И тут такое…
— Думаю, ты поймешь мое решение, — хозяйка внимательно посмотрела мне в глаза, словно пытаясь что–то в них прочесть. Я не сопротивлялась, только вряд ли леди Ивонн увидит там нечто осмысленное. — Лорд Эверд — отличная партия, и это невероятная удача, что он приметил тебя и запомнил. Императорским решением я имею право отвечать за тебя на подобные предложения, и я уже дала согласие.
Я молчала, не зная, как реагировать иначе. Леди Ивонн сочла мое молчание благим знаком и с доброй, пусть и слегка грустной улыбкой сказала:
— Через день твоя жизнь в этом доме подойдет к концу, и начнется новая история в новом месте. Я желаю всем без исключения своим воспитанницам счастья, поэтому попробуй сама присмотреться к лорду Эверду. Он хороший человек. Сейчас иди, пока не опоздала на следующий урок. А завтра мы устроим праздник и достойно проводим тебя в новый дом.
Карета теперь шла тряско, так что читать стало скоро совсем невмоготу. К сожалению, после войны не все дороги привели к порядку, где–то даже встречались разбойники, беда же нашего герцогства ограничивалась ямами и колдобинами.
В целом, не оставалось ничего другого, кроме как дремать, ежечасно подвергаясь опасности прикусить язык, или любоваться осенними пейзажами. Я выбрала второе и с любопытством, достойным более полезного применения, обозревала окрестности.
Ехали мы второй день, баглендские гвардейцы обещали, что к исходу восьмого будем на месте. Хевенхолд лежал много севернее Скайфилда, но пока ощутимо климат не менялся, чему я была, откровенно говоря, рада. Я теплый, летний ребенок, небольшого холода хватит, чтобы руки леденели, но меня уверяли: адаптируюсь. Покрутила странное слово на языке — внушало оно не надежду почему–то, а странную обреченность. Что ж, в любом случае, выбора у меня нет. Жизнь в пансионе, спокойная и уютная, окончилась — идти больше некуда. Да я и знала, всю сознательную жизнь знала, что дорога только одна — замужество, и уповала лишь на доброе сердце леди Ивонн, что радела за каждую из своих воспитанниц. Будем надеяться, лорд Эверд оправдает мои чаяния.
— Тпр–ру!
На обеденное время мы останавливались, чтобы оправиться, размяться и, собственно, поесть. Поэтому я не удивилась торможению — солнце стояло высоко, а вот последующие звуки…
