Анатолий Мельников
НАХОДКА В ЗАРОСЛЯХ БАНДИПУРА
Слон повернул огромную, выпуклую голову, шевельнул ушами и прислушался. Назойливый металлический стук донесся до него со стороны просеки, которую он считал границей своих владений. Уши слона задвигались, словно крылья, а хобот начал угрожающе подниматься. Стая серо-белых длиннохвостых обезьян, беззаботно отдыхавших на ветвях соседних деревьев, вмиг взобралась на самые верхушки стволов, на безопасную высоту. ...На обратном пути к охотничьему домику Варьям Нанд заблудился - видимо, ошибся, считая повороты. Но возвращаться не хотелось - его "додж" уверенно подминал под себя накатанную проселочную дорогу, по краям которой торчали остатки пожухлой от беспощадного зноя травы. Варьям не впервые посещал заповедник Бандипур - огромный оазис дикой природы на юге Индии. Он любил наезжать сюда в те немногие дни отдыха, которые выпадали на его долю после завершения работ над очередной серией программ в вычислительном центре Бангалора. И сейчас он был уверен, что движется в нужном направлении и что вон за той просекой, где старый баньян закрепился в земле своими многочисленными стволами, "додж" выедет наконец на широкую дорогу. А та в свою очередь приведет его к единственному шоссе, прорезающему заповедник, у края которого приютился охотничий домик. Местный егерь - Варьям знал его не первый год - уже, наверное, накрыл в холле стол для вечернего чая. Глядя на набегавшую на него дорогу, Варьям боковым зрением увидел, как какая-то огромная масса задвигалась вдруг справа от него, в непролазной чаще. Треск ломаемых сучьев заглушил шум двигателя. Варьям едва успел повернуть голову: прямо на него, а точнее, наперерез машине несся разъяренный дикий слон. Еще мгновение - и он перегородит узкую лесную дорогу, и тогда Варьям погиб, потому что слон не даст ему развернуться, а просто подомнет под себя вместе с машиной. Но что-то - на считанные мгновения - задержало лесного великана. Возможно, ему перегородил дорогу ствол упавшего дерева или вокруг его ноги обвилась крепкая лиана, но только он приостановился, силясь преодолеть неожиданное препятствие. Этого-то мгновения и хватило Варьяму. Он нажал на педаль газа, резко придавив ее к полу, так что двигатель взревел, и машина рванулась вперед. На бешеной скорости Варьям проходил поворот за поворотом, едва удерживая угрожающе кренившуюся машину. Он не терял самообладания, но по спине его пробегал холодок, когда он слышал трубные звуки, издаваемые разъяренным слоном. Сзади трещали ломаемые сучья и слышался тяжеловесный, страшный топот. "Додж" выскочил на небольшую поляну, и Варьям не сразу отыскал взглядом продолжение пути. Он инстинктивно затормозил, и густая красноватая пыль, неотступно преследовавшая машину, окутала его со всех сторон. Все же он увидел просеку, переключил передачу и начал поворачивать руль. Он опередил слона на какой-нибудь десяток секунд - и это спасло ему жизнь. Он успел еще оглядеться. Левее просеки в чащу леса вела едва заметная тропа в обрамлении низко свисающих ветвей. Варьям дал газ и направил машину к тропинке. Как только кусты сомкнулись за ним, Варьям остановил "додж" и выключил двигатель. В то же мгновение на полянку вылетел слон. Он лучше Варьяма знал свои владения и, не останавливаясь, кинулся дальше по просеке на преследование невидимого врага. Варьям в изнеможении откинулся на спинку сиденья и несколько минут провел в неподвижности, силясь умерить биение сердца. Затем он выпрямился, перенес тяжесть тела на ноги. Они затекли от напряжения, и Варьям решил выйти из машины. Едва заметная стежка, указавшая ему путь к спасению, вела к крутому, поросшему лесом склону. "Может, это звериная тропа?" - подумал Варьям. Но звери обычно прокладывают тропы к водопоям, а не на вершины холмов... Варьям пошел по стежке, и с каждым шагом его желание попасть на вершину холма становилось все отчетливее. Тропинка удачно обвела его вокруг остролистых кустов с длинными шипами. На вершине росли могучие деревья, стоявшие поодаль друг от друга. Варьям решил, что выберет место, чтобы присесть и отдохнуть перед тем, как отправиться обратно. Он искал глазами пенек или поваленное дерево, как вдруг внимание его привлекло какое-то необычное свечение. Он пригляделся внимательнее и заметил среди деревьев светящийся розовый конус. Основание его покоилось на земле, а вершина терялась среди ветвей...
* * *
В делийский аэропорт имени Индиры Ганди Джеймс Кольридж прибыл ночным рейсом "Боинга-747" из Лондона. В Индии он был впервые и с интересом разглядывал смуглые лица в зале для транзитных пассажиров. После выполнения формальностей - им занимались офицеры с большими металлическими звездами на погонах, одетые в форму цвета хаки, - Кольриджу предложили перейти в отдельный бокс, где пассажиры ждали рейса на Бангалор. Джеймс плохо спал в самолете: допоздна показывали детективный фильм "Розовая пантера", да и ночь становится намного короче, когда путешествуешь с запада на восток. Возможно, от этого он ощущал какое-то смутное беспокойство. Депеша Варьяма Нанда... Текст запомнился с первого прочтения: "Ключ к решению проблем искусственного интеллекта, возможно, скрывается в зарослях Бандипура тчк Твое участие жизненно важно тчк Номер зарезервирован в гостинице "Лалита Махал" в Майсуре тчк Жду ближайшим рейсом тчк Искренне твой Варьям". На летном поле перед посадкой в аэробус, огромный, как средневековый фрегат, всех пассажиров попросили опознать свой багаж. Кольридж без труда обнаружил алюминиевый кофр, который предпочитал всем другим видам поклажи: он был необыкновенно прочным и четко выделялся среди разномастных чемоданов. Перед взлетом стюардесса в зеленом сари, прекрасная, как богиня Лакшми, предложила Кольриджу карамельки в ярких обертках. Потом, когда они уже летели на высоте десяти километров, спросила, какую пищу он предпочитает: обычную или вегетарианскую. Кольридж не был приверженцем вегетарианского стола, и потому Лакшми принесла ему кусок зажаренной на решетке курицы, обернутый в фольгу. Розоватое, прихваченное огнем мясо, местами чуть-чуть пригорелое, жгло пальцы, а язык сводило от пахучих специй. Эта простая, но вкусная еда была данью чему-то древнему, могучему, заставлявшему верить в незыблемость мира.
