Глава 1 ТЕТУШКИН ПРОДУКТОВЫЙ КРИЗИС, ХАКЕР И ВОР
С некоторых пор попытки тетушки Милы достучаться до моего сознания, запрограммированного на отторжение ее каждодневной речи о неженскости моего хлопотного ремесла бодигарда и частного детектива, стали иметь успех. Не знаю, сыграла ли тут свою роль накопившаяся за многие месяцы психологическая усталость или же в самом деле я преодолела некую критическую возрастную точку, после которой хочется заняться чем-то более спокойным.
Хотя по здравом рассуждении следует признать, что двадцать восемь лет — не возраст для женщины моего типа, и зажить умиротворенной семейной жизнью я еще всегда успею.
Мое последнее дело подвело определенную черту в моей активной деятельности. Уж больно насыщенным в психологическом, а вернее будет сказать, в психопатологическом плане оно оказалось. Посудите сами: расследовать рядовой случай о преследовании неизвестными богатого молодого банкира и его семьи, сопряженном к тому же с чередой убийств сотрудников банка, дело вполне обычное и ничем не примечательное на фоне нынешней действительности — и вдруг такое…
Сестра банкира оказывается безнадежной наркоманкой, жена его патологически ненавидит своего красивого, богатого, процветающего мужа, более того, я застаю ее в совершенно невменяемом виде, стреляющей в его портрет. Потом сестру убивают, банкира похищают подручные возмутительно пьяного паясничающего священника, который оказался не только абсолютно трезвым, но и не священником вовсе, а профессиональным киллером, бывшим бойцом элитной группы спецназа «Альфа», к тому же явно ненормальным психически человеком.
Дурдом да и только! Особенно если учесть, что теща этого банкира была близкой подругой моей тетушки, то и вовсе никакого просвета. А отец моего клиента-банкира, один из самых обаятельных мужчин, каких я когда-либо знала, оказался маньяком, страдающим параноидальной склонностью к инцесту и проповедующим мессианский бред. К тому же выяснилось, что именно он на пару с уже упомянутым мнимым служителем православной церкви и убивал всех этих несчастных сотрудников сына, а на десерт отправил на тот свет родную дочь и собрался проделать ту же нехитрую операцию со своим сыном, его женой, а также вашей покорной слугой. Тут было в пору и самой тронуться умом.
Представьте себе, что вас собираются засунуть в бетономешалку, а потом залить в фундамент, тогда вы поймете, что я испытала. Этот человек в одночасье, да что там в одночасье! — в несколько минут превратился из нежного любовника в палача.
Я не знаю, может, кому и приятно, что его увековечивают в бетоне. По мне, формулировочка весьма двусмысленная, да и испытать на себе все это в буквальном смысле никому не пожелаю. К тому же не числю я за собой таких заслуг, чтобы оказывать мне подобную честь.
Короче, отправила я этих милых и законопослушных граждан туда, где им и следовало находиться, то бишь к праотцам. Нельзя сказать, что мне это далось легко. Если откровенно, ни об одном своем деле я не вспоминаю с более тяжелым сердцем, как об этом — последнем.
* * *
Я просматривала новые поступления в мою коллекцию видео, а тетушка возилась на кухне, раздраженно гремя посудой и вслух ругая президента и правительство. Нельзя сказать, что наступивший глубокий экономический и политический кризис внес серьезные коррективы в достаточно ровный и коммуникабельный характер моей тетушки, но факт налицо: она стала куда больше рассуждать вслух, а это у нее первый признак недовольства.
— Это же надо, — говорила она, — масло вдвое, сыр втрое, ветчина и вовсе непонятно зачем на прилавках лежит, для смеху, что ли? Этакие цены, что хоть стой, хоть падай!
— Хорошо еще, что деноминацию успели провести, — иронично отозвалась я с дивана.
— Это еще почему? — подозрительно вопросила тетушка Мила.
— Элементарно до слез, Ватсон! Представьте себе, что цены утроились с прежним количеством нулей. Сначала считаешь, значит, нули, а потом прикидываешь свою покупательную способность.
— С такой покупательной способностью любой Шерлок Холмс протянул бы нижние конечности, уж не говоря о мисс Марпл. В ней и так жизнь еле-еле теплится, — уже более миролюбиво откликнулась она.
— Вот на этот случай и существую я. — Я вздохнула и подумала, что, пожалуй, тетушка права: я выполняю функции, от которых загнется большая часть мужчин, а сюда попадут и Холмс, и Эллери Куин, и, возможно, даже злобный Майк Хаммер.
— А тебе никогда не приходило в голову, — вкрадчиво начала тетушка Мила, — что ты существуешь также на случай, если какому-нибудь красивому, умному, богатому мужчине… который нравится тебе, понятно, придет в голову предложить тебе руку и сердце… — и т. д. и т. п.
Ну вот, любимая песенка тетушки Милы, только в последнее время она что-то повторяется с завидной методичностью. Из всего этого я давно успела усвоить, что мне уже двадцать восемь лет и что это более чем подходящий возраст для замужества. И еще то, что вокруг меня постоянно много приличных, состоятельных молодых мужчин. И что некоторые из них хотели бы видеть меня рядом с собой.
— Та-а-ак, — протянула вдруг она, и по зловеще понизившемуся голосу ее я немедленно поняла, что случилось нечто непредвиденное и страшное. Ну, так и есть.
