Скоро рассвет. Мы вдвоем.
Мы отмечаем начало еще одного года нашего раздельного существования… мы хороним ушедший год.
Ломтик персика тонет в темном золоте коньяка. Я поднимаю бокал, смотрю в зеркало сквозь темное золото и искажающую кривизну стекла. Люблю иногда сделать мир золотым, или кроваво-красным, или сумрачно-коричневым… интересно, я тоже меняюсь для мира в те несколько секунд, когда он встречается со мной взглядом сквозь бокал?
Чокаемся. Стеклянный звон разбивает тишину.
— Поздравляю.
— Спасибо. Только сомневаюсь, что ты на самом деле радуешься.
— Зря сомневаешься. Ты ведь знаешь, как я жду каждой встречи.
— Ну да. Чтобы еще раз попытаться вернуть все назад.
— Нет… нет! Я сознаю, что мне этого не дано. Давай не будем о грустном.
— Ладно, — вытряхиваю в рот пропитанный коньяком ломтик персика. — Давай о веселом.
— Хороший коньяк. И персик будто только сорван.
Пожимаю плечами:
— Ну, ты же понимаешь, какие у меня возможности.
— Понимаю. И это хорошо, что ты тратишь их на маленькие радости жизни. Не рвешься изменить мир, наказать виновных и всё такое прочее.
— Эй, мы же договаривались — не о грустном!
За окном светлеет краешек неба. У меня только небо за окном, ничего больше. Никогда не одобряла излишеств.
Чокаемся.
— За встречу.
— За встречу, — соглашаюсь я.
Пьем. Коньяк и правда хорош. Но мне больше нравятся пропитанные коньяком свежие персики. Перефразируя классика, коньяк — только предлог для персиков.
— Знаешь, — признаюсь, — а я ведь тоже жду наших встреч.
— Знаю.
— Эй, только не подумай, что я скучаю о прошлом!
— Я и не думаю, — быстрая улыбка, похожая и не похожая на мою собственную, заставляет пожалеть о приступе откровенности. — И в мыслях нет.
— Вот-вот. У меня тоже… в мыслях нет. Повторим?
— Давай. Где еще угостят персиками в коньяке…
— Нигде? Ну ладно… за персики в коньяке!
Чокаемся. Пьем. Синхронно вытряхиваем в рот персики. Небо светлеет на глазах. Жаль, что я не смогу напиться. Опьянение мне давно недоступно. Ну, что ж… зато и о прелестях похмелья забыла.
— Как живешь?
Молча пожимаю плечами.
— Кавалеры уже не радуют?
— Давно не радуют, — что толку возражать, если так оно и есть? — Вчера еще одного… ликвидировала.
— Он падал на колени и умолял? А ты по привычке осталась глуха, — улыбка, — к страданьям сердца молодого?
— Не смешно, честное слово! Ты не представляешь, как он мне надоел! Ничего, другую найдет и будет счастлив.
— Ну-ну.
— Да ну их всех. Опротивели. Ни сна, ни покоя.
— Им надо приходить раз в году. Как мне.
Смеюсь.
— Давай о том, что радует. Все еще увлекаешься вестернами?
— Уже меньше. — Я вздыхаю: вестерны были не лучшим, но и не худшим вариантом убиения времени. Но что делать, все когда-нибудь надоедает. Пора искать новое увлечение. Китайский детектив какой-нибудь.
— Как насчет китайского классического детектива? Для тебя в самый раз.
— Слушай, ну перестань! Меня давно не удивляет…
— И пусть не удивляет. Зато мне приятно. Еще по бокалу?
Край неба расцвечивается восходом. Короткая рассветная вечеринка неумолимо идет к концу.
— А ты как? — спрашиваю из вежливости: ответ каждый год один.
— Грустно. Темно и одиноко.
— Прости.
— Ничего. Когда-нибудь мы…
— Не продолжай! Ты же знаешь, я не хочу!..
Отворачиваюсь. Бутылка позвякивает о край бокала. Я знаю — так и будет. Когда-нибудь мы…
— За встречу. За то самое когда-нибудь.
Чокаемся. Наши руки дрожат, и стеклянный звон звучит жалобно и трогательно. Стеклянный звон отбивает начало дня.
— Приходи через год.
— Приду. Обязательно.
Мы встречаемся так много лет. Раз в году, в рассвет моего рождения. В годовщину рассвета, когда я рассталась с людской сущностью ради силы и возможностей.
И это вовсе не пустая формальность.
В годовщину того рассвета, когда зеркала перестали отражать меня — в любую годовщину, хоть через тысячу лет, — я могу вернуться. Могу переиграть. Дожить до конца короткую и глупую людскую жизнь.
Когда-нибудь я решусь. Да, я не трачу силу и возможности попусту, не пытаюсь наказать негодяев, наградить достойных и исправить человечество — глупости всё это. Мне еще не надоело играть в обычного человека и брать от жизни много маленьких радостей. Мне всё еще плевать на других. Но я знаю, что так будет не всегда. Мне уже хочется чего-то большего… чего-то настоящего.
— До встречи.
— До встречи, — я поднимаю бокал и чокаюсь со своим отражением… с наивной и беззащитной человечьей душой.
© Copyright Гореликова Алла, 23/07/2007- 17/02/2009.
