Виктор Дольский проснулся от того, что его подружка Ардита Грулич гладила длинными, слегка дрожавшими пальцами его волосатую грудь. Он открыл глаза, улыбнулся:
— Арди! Еще так рано.
— Восемь часов. Разве это рано?
Молодая женщина положила голову на грудь Дольского и нежно коснулась языком его сосков.
— Ты хочешь, дорогая?
— Я по утрам испытываю наибольшее желание.
— Даже после того, чем мы занимались почти всю ночь?
— Даже после этого. Чувствую, и ты не против.
Она ощущала телом возбудившуюся плоть партнера.
— Не против, но подожди, мне надо в душ.
— Душ потом, Виктор!
— Нет! — Дольский отстранил от себя женщину. — Потерпи, я быстро!
Он встал, не прикрывая голого мускулистого тела, вид которого вызвал у Ардиты еще более сильное желание, прошел в туалет, совмещенный с душевой. Включил воду, достал из-за плоского бачка унитаза сотовый телефон, нашел в памяти мобильника нужный номер, нажал на клавишу вызова. Ему ответил хрипловатый, с легким южным акцентом мужской голос:
— Бонсель! Слушаю!
— Доброе утро, Карл!
— Доброе, — ответил Карл Бонсель, находившийся в Праге. И спросил: — У тебя много времени?
— Я хотел передать лишь одно: ровно в 10.00 Ардита будет в метро.
— Хорошо. Буду следить за ситуацией по телевидению.
— Да, Карл! Я сделаю то, что нужно.
— А у тебя просто нет другого выхода, Виктор!
Бонсель отключил мобильник, выключил телефон, и Дольский отправил его обратно за бачок унитаза. Быстро приведя себя в порядок, он вернулся в спальню номера берлинского «Марриотт Отеля». Ардита, сбросив с себя одеяло, курила в постели. В номере было уютно, тепло.
Дольский забрал из рук партнерши сигарету, затушил ее в пепельнице, предложил:
— Немного вина, дорогая?
Женщина сморщилась:
— После вчерашнего приема я смотреть на эту гадость не могу. Кофе — другое дело, но… после, Виктор, а сейчас иди ко мне.
Дольский прилег, и Ардита тут же навалилась на него. Она любила позу, когда находилась сверху. Спальня наполнилась ее стонами. Оргазм с утра был действительно сильным и ярким. Дольскому пришлось сдерживаться изо всех сил, чтобы не допустить наступления оргазма. Ему удалось выдержать агрессивную атаку молодой женщины. И только после того, как она, вспотевшая, обессиленно упала на него, воскликнув, «все!», он перевернул ее и дал волю своей страсти. Оргазм наступил быстро, Дольский сполз с женщины, лег на спину и широко расставил руки. Ардита лежала с закрытыми глазами.
— Это прекрасно, Виктор! Ты тот мужчина, который мне нужен. Ведь ты не бросишь меня? — Она открыла глаза, приподняла голову: — Виктор! Ты не бросишь меня?
— Ну, что ты, дорогая. Таких женщин, как ты, не бросают, ими дорожат, их лелеют.
— Я буду делать для тебя все, что пожелаешь.
— Мы, дорогая, будем делать друг другу все, что пожелаем.
Ардита обняла мужчину, не догадываясь, что на самом деле он задумал. Если бы она смогла прочитать его мысли, то ужаснулась и тут же постаралась бы скрыться. Убежать как можно дальше от этого чудовища, надевшего на себя маску ласкового любовника. Но Ардита, увы, не умела читать мысли других. Дольский взял со стола часы:
— О! Уже девять часов! У нас самолет в час, а до этого вылета надо успеть закончить дела.
— Какие дела, дорогой? Ты ничего не говорил ни о каких делах на сегодня.
— Потому что ты ни вчера, ни сегодня ночью не слышала ничего, а точнее, не могла адекватно воспринимать реальность.
— Хочешь сказать, была сильно пьяна?
— Да, дорогая, что, впрочем, не мешало тебе строить глазки мужчинам, которые, надо признать, оказывали тебе, я бы сказал, слишком повышенное внимание.
— Однако я осталась с тобой.
— Да, и это меня радует. Но хватит разговоров, давай в душ, приводи себя в порядок, я сварю кофе. За завтраком объясню, что нам предстоит сделать до вылета в Амстердам.
Ардита Грулич потянулась:
— Черт бы побрал все эти дела. Да и вылет можно было бы перенести и еще на сутки остаться в этом уютном номере заниматься любовью.
— Мы всегда успеем доставить друг другу наслаждение. И у меня в квартире в Амстердаме не хуже, чем здесь.
— Кровать не скрипит? Терпеть не могу скрипа. Он отвлекает меня!
— Не волнуйся, ничего у меня не скрипит. Не трать время, Арди.
Женщина отправилась в ванную. Дольский прошел в прихожую, достал из дорожной сумки коробку из-под сигар, подарочную обертку с золотистой ниткой. Открыл коробку. Под верхним слоем сигар, где находился предмет, напоминающий старый пейджер, нажал кнопку справа. На предмете замигал красный индикатор. Дольский уложил сигары, обернул коробку, перевязал лентой. Получился симпатичный подарочный набор, который продавали во всех сувенирных лавках города. Отнес коробку в гостиную, прошел в столовую, где занялся приготовлением кофе.
В 9.20 он постучал в пластиковую дверь душевой кабины:
— Арди! У нас мало времени.
— Иду!
Женщина вышла и занялась макияжем. В 9.30 она в строгом костюме вошла в столовую.
— Ты прекрасна, Арди, — оценил ее вид Дольский, — ничего лишнего. Ни вызывающей помады, ни черных теней, ни румянца. И строгий костюм тебе к лицу.
