Из окна своей спальни Джуди смотрела на узкую береговую полосу прекрасного Киренийского залива. К востоку от пристани высился старинный замок, а там, вдалеке, за голубой гладью теплого моря, искрились на солнце заснеженные вершины гор.
Божественный Кипр был домом Джуди с пятилетнего возраста. Тогда, после смерти родителей, ее дед по материнской линии, грек-киприот, взял девочку к себе. Он дал ей свою любовь, роскошный дом и хорошее образование, но воспитывал ее в традициях острова — со строгостью, граничащей с суровостью и неволей. Однако, когда Джуди исполнилось шестнадцать, дед отправил ее на год во Францию, в закрытый пансион, а после возвращения немного смягчился: теперь девушке было позволено свободно выходить из дома и даже навещать друзей в Никосии…
Потеряв вдруг всякий интерес к красотам природы, она отвернулась от окна, подошла к зеркалу, причесалась, а затем посмотрела на часы и поспешила вниз. Дед сидел во внутреннем дворике и читал газету. Немилосердное солнце сделало свое дело: он выглядел куда старше своих шестидесяти, но все еще сохранял гордую осанку, мощная челюсть, тонкая линия губ и волевой взгляд черных глаз выдавали в нем человека действия. Он совсем не поседел и был, в отличие от многих других киприотов, высок, строен и мускулист.
Когда-нибудь Кристалис будет похож на него, — подумала девушка. Кристалис, которому она предназначалась по выбору своего деда. О их браке договорились еще два года назад; тогда Джуди едва исполнилось пятнадцать, а Крису было уже двадцать шесть… Договорились без нее, не дав даже взглянуть на своего будущего суженого. Ей лишь сказали, что он грек, из Афин, что у него огромный дом на острове Гидра, что он преуспевающий судовладелец и уже скупил добрую половину Кипра. Однажды он увидел Джуди в церкви, и она ему понравилась… Вот и все. Дед считал, что этого более чем достаточно.
К моменту помолвки Джуди уже знала, что слово ее деда закон и что она, подобно прочим киприотским девушкам, будет вынуждена идти по жизни рука об руку с нелюбимым человеком. Знала и почти смирилась. Но тогда, во время празднества в честь жениха и невесты, она почувствовала безотчетный страх перед Крисом, уж больно солидно и уверенно он держался. Да, он молод, красив, богат, но… но Джуди не могла ничего с собой поделать. Просто она его не любила. Ей оставалась последняя надежда: уповать на то, что за предписываемые традицией два года между помолвкой и свадьбой произойдет нечто, способное расстроить матримониальные планы ее деда.
Но время бежало… и в довершение всех бед она встретила молодого англичанина, Ронни Тенанта, работавшего на телевидении в Никосии. Они познакомились в самолете, когда Джуди возвращалась из Афин, где навещала подругу.
Они стали тайно встречаться, и девушку постоянно преследовал страх неминуемого разоблачения. На Кипре девушкам, даже если они совершенно свободны ото всяких обязательств, не дозволяется «гулять» с парнями просто так… Для нее же, «обещанной» другому, это было просто немыслимо! Ей грозил страшный скандал, ее честь навсегда была бы запятнана…
— Дедушка, — сказала Джуди, подходя к старику, — я еду в Никосию. Мне надо купить там кое-что к свадьбе Манолы и…
— К свадьбе Манолы? — Он нахмурился и отложил газету. — Но ты ведь уже дважды ездила в Никосию на прошлой неделе. Я полагал, что все покупки сделаны.
Она с трудом сглотнула, ее прелестные голубые глаза опустились, пальцы нервно теребили край платья…
— Не все, дедушка. Мне нужен еще пояс и… и ленты для волос.
Она подняла глаза. Действительно ли дед смотрел на нее с подозрением, или же это ей просто показалось?
— Что ж, тогда поезжай. — Он взглянул на часы. — Но если хочешь успеть на автобус, поторопись. Когда он отходит?
— Через десять минут. Я вернусь на пятичасовом.
— Смотри, не опаздывай. Ты, надеюсь, не забыла, что сегодня мы ужинаем с твоим женихом? Он пишет, что будет к шести.
Она кивнула и поспешила на автобус. Крис приезжает. Сколько же раз она видела его? Три, не более. И он всегда смотрел на нее без какого-либо чувства, и они даже ни разу не поцеловались, чтобы скрепить свой будущий союз… Когда она ловила его взгляд, ей казалось, что он оценивающе ощупывает ее тело, словно взвешивая все его достоинства и недостатки. В этом, впрочем, не было ничего необычного или обидного… но девушка невольно краснела. Однажды Крис даже пригласил ее на танец, но держался очень скованно, а их разговор был беседой чужих, едва знакомых людей.
И вот он снова приезжает… На этот раз, чтобы договориться о свадьбе.
Три четверти часа спустя она спрыгнула с подножки автобуса и вошла в городской парк, где за одним из столиков открытого кафе ее ждал Ронни.
— Дорогая, тебе удалось! — радостно вскричал он и заключил ее в объятия. — Я думал, ты уже не придешь. Садись, сейчас я закажу что-нибудь, и мы поговорим. — Он подозвал официанта, быстро выбрал в меню несколько блюд и напитков, с улыбкой повернулся к ней, но, заметив, что она с опаской озирается по сторонам, сразу нахмурился.
— Ронни… Дедушка стал, задавать вопросы… Нет, ничего серьезного, но в следующий раз мне придется выдумать что-то другое. — Внезапно ее глаза наполнились слезами. — Я боюсь, Ронни. Боюсь, что не смогу больше приходить к тебе. Сегодня вечером с нами ужинает Крис. Он приезжает готовить свадьбу, я уверена!
