Моей матери, графине Надежде Войновой-Темеревой,
посвящаю этот незамысловатый рассказ.
Писал его без всяких притязаний, пытаясь сохранить в памяти ускользающий образ.
С бесконечной тоской.
Ал. Войнов.
Моя не любимая мама
Партию в гольф закончить не удалось из-за начавшегося проливного дождя. Узкая компания единомышленников перекочевала в отдельный кабинет летнего ресторана, где в карте напитков значились только травяные чаи, к которым прилагались очень дорогие вегетарианские закуски.
Несостоявшуюся игру решили заменить поочередными рассказами из своей прошлой жизни, в которых должны быть задействованы люди, повлиявшие на судьбу рассказчика.
Первым вызвался немолодой и неприметный господин, которого, на первый взгляд, можно было принять за недавно вышедшего на пенсию банковского чиновника среднего звена. Он до этого времени больше молчал, чем говорил.
В их кругу было принято обращаться по имени и отчеству, но этого человека все называли просто Кириллом. Зная его, как литератора, издавшего не мало увлекательных произведений, и приличного рассказчика, все ожидали рассказ с нескрываемым интересом. «Банковский служащий», усевшись поудобней, начал повествование.
В моем платяном шкафу есть костюм, который висит первым и занимает самое почетное место. Я отношусь к нему, как в дружной семье относятся к любимому дедушке, прошедшему долгий, тяжелый жизненный путь, и ни разу не предавшему близких людей. Костюм для меня является почти одушевленным существом, связывающим с далеким прошлым, и с теми немногими людьми, о которых буду вспоминать до конца своих дней. Расскажу только о двоих.
Вынужден признаться, что о своей матери вспоминаю все реже. Да, я ее не любил. Причина в нижеследующем.
Почему-то отлично помню все подарки, которые она мне дарила на праздники, а ее образ всплывает в памяти все более нечеткими и размытым.
Хорошо помню маску совы, которую она подарила на Новый год. Только пошел в детский садик и на своем первом новогоднем карнавале был единственным, у кого была настоящая, а не собственного изготовления, маска. Воспитательница меня похвалила. Вернее, не меня, а маску. Дети завидовали и просили маску примерить. Дал свое сокровище только девочке, в которую был тайно влюблен. Юная принцесса заслонила моим подношением фарфоровое личико и, радостно засмеявшись, пошла танцевать с другим мальчиком. Который был выше меня ростом.
Ее смех, приглушенный маской, казался мне уханьем ночного филина. И я ее сразу же разлюбил. Кажется, я заплакал и просидел до конца карнавала под лестницей.
Это было мое первое и далеко не последнее разочарование в прекрасной половине человечества. Но, последние и единственные слезы по этому поводу. Хотя из-за женщин сделал немало ошибок. Но, порой, мне кажется, что только из-за этих ошибок и стоило жить.
Чуть позже был театральный бинокль. Часто задумываюсь, почему бинокль был театральным. Может, она хотела, что бы я стал театральным критиком и писал статьи о театре? А может маме хотелось, что-бы я стал заядлым театралом и в бинокль внимательно рассматривал красивых актрис на сцене? И, выбрав самую достойную , женился бы и был бы счастлив в браке?
Если это так, то ее мечты не сбылись. Я не стал ни театральным обозревателем, хотя профессия это не самая худшая. Ни, счастливым мужем красавицы-актрисы. Если честно, то я не стал ни кем. Хвастаться нечем.
Много лет спустя, из ее писем, я догадался о чем она мечтала. Ей хотелось, что бы ее сын прошел тот же жизненный путь, что и Ромен Гари. Стал бы писателем, дипломатом и любимцем женщин. К глубокому сожалению, я не оправдал ее надежд. Но, не буду забегать вперед.
Третьим подарком были лыжи. О таких лыжах и мечтать не смел. У меня, конечно, к тому времени, уже были лыжи. Но, они были разной длины и с разогнувшимися носками.
За нашим поселком, начинались военные лагеря и курсанты каждый день бегали кросс. Сломанные лыжи складывались за хозяйственной палаткой и я, тайком от старшины, выбрал из этого хлама две почти целые, но разномастные лыжины.
А,теперь, у меня были новые, с загнутыми носками и парусиновыми креплениями, одинаковые лыжи. Я был счастлив. Не слазил с них много-много лет. Приходил из школы домой, бросал портфель и на лыжах уходил до темна. Хотел стать военным. У них была красивая форма и они нравились женщинам. Офицером не стал. Но, со временем понял, как важна была та ранняя физическая подготовка. Она и помогла выжить.
К тому времени мама устроилась работать в ресторан «Интурист» и подарила очередной подарок, за который я благодарен по сей день. Работала она сервизницей. Выдавала сервизы официанткам для сервировки столов. Выдавала чистые, а принимала их после застолья. По счету.
Порой у официанток не доставало мельхиоровых вилок, ножей и ложек, а бывало, что и хрустальных бокалов. Видимо, клиенты прихватывали с собой на память. Бывал и обычный бой.
