1825 год
— К вам майор Стенли, ваша светлость, — объявил дворецкий.
Герцог Брокенхерст отложил газету, которую, как обычно, читал после завтрака, и выжидающе посмотрел на дверь.
В библиотеку быстрым, решительным шагом вошел молодой офицер.
Фредди Стенли был одет в мундир лейб-гвардейца с сияющими эполетами и высокие, до блеска начищенные сапоги, натянутые поверх белых замшевых лосин. Свои белоснежные перчатки с широкими раструбами и сверкающий серебром шлем с пышным плюмажем, введенным королем в бытность его еще принцем-регентом для своей личной гвардии, майор Стенли оставил в холле.
— Ты просто ослепил меня своим нарядом, Фредди, — насмешливо воскликнул герцог вместо приветствия.
— Будь он проклят, — отвечал его друг. — Я получил твою записку как раз перед самым парадом и примчался сразу же, как только смог освободиться, даже не переоделся.
Звеня шпорами, он подошел к герцогу и уселся в кресло, расположенное напротив.
— И что означает вся эта спешка? — недовольным тоном спросил он. — Судя по твоей записке, я уже приготовился услышать, что сгорел твой дом, или тебе изменила удача, и ты проиграл все свое состояние. Впрочем, такое едва ли возможно.
— Нет, все обстоит гораздо хуже, — сказал герцог, сохраняя полную серьезность. — Дело в том, Фредди, что я умираю от скуки.
— От скуки? — изумленно воскликнул Фредди. — Не хочешь же ты сказать, что заставил меня примчаться сюда только для того, чтобы сообщить то, о чем я знаю, по крайней мере, уже два года!
— Ты знаешь? — В голосе герцога послышалось неподдельное удивление.
— Ну разумеется. Да это и неудивительно.
— Что ты хочешь сказать? — подозрительно спросил герцог.
— Я отвечу, но только после того, как ты расскажешь, как это получилось, что ты вдруг обнаружил то, что было давно всем очевидно.
Герцог чуть заметно нахмурился и беспокойно переменил позу.
— Я обнаружил это прошлым вечером, — ответил он задумчиво, — когда понял, что просто не в состоянии сделать предложение Имоджин.
Слова друга повергли Фредди Стенли в крайнее изумление.
— Ты хочешь сказать, — спросил он после долгой, весьма красноречивой паузы, — что собираешься ретироваться?
Герцог горестно кивнул.
— Но мой дорогой Брок, — принялся увещевать его Фредди, — подумай о последствиях! В свете вот уже несколько месяцев ждут объявления о вашей помолвке. Вентовер давно кормит своих многочисленных кредиторов обещаниями, что ты заплатишь все его долги сразу, как только Имоджин станет твоей женой.
— Я так и предполагал, — недовольно заметил герцог. — Только с какой стати он ожидает, что я буду оплачивать все его дорогостоящие чудачества, как, например, бриллианты, которые он подарил той хорошенькой жрице Киприды, за которой волочился последнее время? Это выше моего понимания.
— Вряд ли его долги проделают дыру в твоем кармане, — пожал плечами Фредди. — Ты едва ли заметишь этот урон. Впрочем, я не представляю, как ты сможешь его избежать.
— Но я ведь еще не делал ей предложения!
— Но зато сделал все, чтобы твои намерения стали совершенно очевидными, постоянно преследуя девицу и упорно добиваясь ее благосклонности.
Губы герцога скривились в циничной усмешке.
— Если хочешь знать, именно меня упорно преследовали.
— Ну хорошо, допустим, но ты ведь не сбежал вовремя, — безжалостно отрезал Фредди. — Ты устраивал для нее приемы в Лондоне и в своем имении, и ты танцевал с ней несколько танцев подряд на балу в Виндзорском дворце — я видел это своими собственными глазами!
— Но я ведь этого и не отрицаю, — раздраженно ответил герцог. — Я всего лишь пытаюсь тебе сказать, как прошлым вечером внезапно обнаружил, что у Имоджин, несмотря на всю ее красоту, ума не больше, чем у трехлетнего ребенка.
— Вот удивил! Да я мог бы тебе уже давно об этом сказать, — заметил Фредди.
— Так почему же ты этого не сделал, черт тебя возьми!
— А какой смысл? Разве ты стал бы меня слушать? Ведь ты был совершенно очарован ее красотой, предпочитая доверять глазам,
вместо того, чтобы прислушаться к тем глупостям, которые она изрекала.
— Да, именно это я и обнаружил прошлым вечером.
После некоторой паузы Фредди заметил:
— Расскажи мне все подробно.
Герцог тяжело вздохнул:
— Я танцевал с Имоджин в третий раз на балу у Ричмондов, а затем мы пошли прогуляться по саду. Сияла луна, сверкали китайские фонарики, теплый ветер принес аромат ночных фиалок. Все было очень романтично, и я едва ее не поцеловал. Но тут она сказала…
— Что же именно она сказала? — полюбопытствовал Фредди, прерывая несколько затянувшуюся паузу.
— Я не могу точно вспомнить, — со вздохом отвечал герцог. — Нечто банальное, глупое… И я вдруг с ужасом подумал, что подобные высказывания мне придется отныне выслушивать по крайней мере еще лет пятьдесят. И тогда я отчетливо понял, что не вынесу этого.
— Ну, ты мог бы обнаружить это гораздо раньше!
— Да знаю я, знаю, — недовольно проворчал герцог. — Все же лучше поздно, чем никогда. Я сбежал, Фредди. Я просто не мог сделать ей предложения.
— И что же ты теперь намерен делать со всем этим?
— Именно об этом я и хотел с тобой поговорить.
Фредди поглубже уселся в кресло и обреченно вздохнул.
