Тяжелая, душная ночь нависла над долиной. Во взбаламученном небе кружили грузные черные тучи с серебристой каймой, свирепые, беспокойные, словно чудища перед схваткой.
Лиловая вспышка с треском разорвала тишину. И тотчас грянул оглушительный гром; эхо прокатило, пронесло его по долине.
Пошел дождь — и сразу перешел в ливень, забарабанив по крыше, хлестнув по деревьям, удваивая свою силу после глухих раскатов.
Мишель заворочался в постели, с трудом соображая, где он находится и откуда идет этот шум. Но, открыв глаза, мигом пришел в себя.
«Окно!.. Паркет же зальет!..»
Ногами отшвырнув простыню, он вскочил с кровати, в три прыжка добрался до окна, ухватился за створки и захлопнул их.
— Уф-ф-ф! Ну и погодка! — пробормотал он, ощущая под ногами сырость.
И тут вдруг его разобрал смех. Он понял, что заставило его так переполошиться. Спросонок ему показалось, будто он в «Маргийери», и он с ужа сом представил себе, какой шум поднимет Онори-на, гувернантка, служившая в их семье, если великолепно натертый паркет, предмет ее неустанных забот, будет испорчен дождем.
— К счастью, тетя Жизель не настолько помешана на чистоте!
Мишель собрался было нырнуть в постель, но передумал.
Окончательно проснувшись, он стоял у окна, по которому яростно били тугие струи, и не мог оторвать взгляда от величественного, исполненного грозной красоты спектакля, разворачивающегося в небесах.
Гроза вскоре пошла на убыль; ливень сменился скучным, монотонным дождем; молнии озаряли небо все реже. Одна из особенно ярких вспышек позволила увидеть в просвете, возникшем меж тучами, округлые силуэты гор, окружающих Капдезак.
Несмотря на грозу, несмотря на дождь, несмотря на громовые раскаты, которые издалека, из долины Тарна, возвращало звучное эхо, Мишель блаженно вздохнул.
«Как же здесь здорово!» — подумал он.
Но тут у него мелькнула другая мысль, которая заставила его удивленно поднять брови.
«Все же, выходит, — сказал он себе, — дядя Мартины был прав…»
Вот уже целую неделю, со дня их приезда, Гюсту Лебер, дядя Мартины Девиль, не переставал твердить, что настоящий дождь выпадает у них за все лето только раз, а именно пятнадцатого августа! Причем — с грозой…
Мишель пытался спорить, доказывая, что не может гроза состояться в назначенный срок. Но дядя Гюсту, которого поддержала и тетя Жизель, упорно стоял на своем.
— Конечно, могут быть отклонения… Дней пять, — уточнил он. — Может, тринадцатого или четырнадцатого случится, а может, шестнадцатого или семнадцатого, даже восемнадцатого… Но что в десятых числах — это точно.
Волей-неволей сейчас приходилось признать, то он был прав. А вместе с ним — все жители Капдезака.
Некоторое время Мишель развлекался, подсчитывая, сколько секунд проходит между вспышкой молнии и раскатом грома. «…Десять, одиннадцать, двенадцать, тринадцать, четырнадцать… Четырнадцать умножить на триста сорок… Четыре с чем-то километра! Скоро мадам Девиль вздохнет с облегчением…»
Он представил, как мама Мартины лежит, укрывшись с головой одеялом, чтобы не видеть сполохов и не слышать раскатов грома. Гюсту Лебер постоянно подшучивал над сестрой, которая панически боялась грозы.
Снова блеснула ослепительно белая вспышка, а секунду осветив окрестности.
— Раз, два, три… — стал было считать Мишель.
И тут же остановился; сердце его сжала внезапная тревога. Глухой удар сотряс весь дом и даже, казалось, землю. Гром прогремел так близко, что Мишель, собственно, и не успел бы сосчитать более чем до трех.
— Всего километр!.. Ничего не понимаю… Не могла же гроза так быстро вернуться!
Словно подтверждая его правоту, молнии после этого стали снова сверкать вдалеке, а гром доносился лишь секунд через двадцать.
— Ага, что я говорил! — воскликнул Мишель. — Километров шесть по меньшей мере!.. Все-таки это странно!..
Он распахнул окно и, напрягая глаза, долго смотрел туда, где блеснул ослепительный свет. Но различил лишь мирно поблескивающую ленту реки Тарн; ничего больше там не было. Слева вид заслонял скалистый отрог.
«Уж не в Адской ли это долине? — вдруг подумал мальчик. — Где-то возле плотины, кажется…»
Он невольно поежился. Само название это, «Адская долина», звучало таинственно и зловеще. Да-да, это точно, именно там, в Адской долине, сверкнула странная белая вспышка, от которой содрогнулась земля…
«Брось валять дурака! — сказал себе Мишель. — Если долина носит такое название, это не значит, что там должно случаться что-то невероятное».
Он в нерешительности постоял у окна, но, поскольку ничего необычного больше не происходило, решил лечь в постель. Прикрыв створку и оставив лишь небольшую щель, он с удовольствием юркнул под простыню. И даже натянул на себя одеяло, которое убрал, ложась спать. После дождя воздух стал свежее.
Гроза удалялась; молнии вспыхивали все реже. Мишель повернулся на бок и долго еще лежал с открытыми глазами, не в силах заснуть.
Он уже задремал, когда ему показалось, что по дороге, ниже фермы, на большой скорости пронеслось несколько машин. Это была последняя четкая мысль; в следующий момент Мишель крепко спал.
* * *
Утром Мишель не без труда восстановил в памяти события минувшей ночи.
