Будущее уже здесь. Введение
Это случилось ранней весной 1997 года, в один из холодных, пасмурных, дождливых дней. К тому времени я уже около пяти лет трудился на ниве журналистики. Мы с Питером Диамандисом впервые встретились в одной забегаловке на окраине Чайна-тауна в Сан-Франциско. Помещение было длинное и узкое, и мы сидели сзади. Я сидел лицом к залу, Питер – спиной. И все присутствующие не сводили глаз со спины Питера.
На протяжении двадцати минут Питер, все более воодушевляясь, рассказывал мне о своем новом проекте – конкурсе X-Prize: тот, кто первый сумеет построить частный космический корабль, способный дважды в течение двух недель отправить в космос трех человек, получит 10 миллионов долларов. Салфетки были изрисованы эскизами, подставки испещрены графиками, кетчуп обозначал верхнюю границу тропосферы, а горчица – начало мезосферы. А когда Питер перешел к громогласным разглагольствованиям о том, что новатор-одиночка, работая у себя в гараже, способен «утереть нос НАСА», посетители закусочной – а их было человек двадцать – совершенно перестали прятать свои любопытно-насмешливые взгляды. Питер этих взглядов не видел, а я видел. Они явно считали его сумасшедшим. Я хорошо помню это, так же как и то, что еще тогда подумал, насколько они все ошибаются.
Точно сказать, почему я поверил в Питера, довольно сложно. Частично я объясняю это неким странным наитием. Журналисты, как правило, циничны по своей природе и недоверчивы по необходимости. Сам род их занятий требует умения отличать всякий вздор от правды. И в данном случае мой внутренний детектор вздора не включился.
Еще важнее было то обстоятельство, что как раз месяцем ранее я вернулся из пустыни Блэк-Рок, что в штате Невада, где Крейг Бридлав предпринял попытку преодолеть звуковой барьер на автомобиле. Бридлав посвятил всю свою жизнь развитию сухопутных ракет. Его автомобиль, «Дух Америки», выглядел как ракета-носитель «Сатурн-5» в миниатюре: сорок футов в длину, восемь в ширину, шесть в высоту, – имел турбореактивный двигатель и работал на ракетном топливе.
Дни в пустыне тянутся долго, и я много времени провел, общаясь с аэрокосмическими инженерами. Из их объяснений следовало, что преодолеть звуковой барьер на автомобиле значительно труднее, чем отправить космический корабль на околоземную орбиту. Более того, когда я спросил Дежо Мольнара, бывшего военного летчика, ставшего аэрокосмическим инженером и руководителем команды Бридлава (мы еще встретимся с Мольнаром как с изобретателем первого в мире летающего мотоцикла), чем он займется, когда этот проект останется позади, он ответил: «Займусь чем-нибудь полегче, чем-то расслабляющим. Наверное, постройкой космического корабля».
И он отнюдь не шутил.
Кроме того, затея Бридлава только выглядела как проект с огромным бюджетом, за которым маячит тень государственного агентства типа НАСА, а на самом деле не было ни бюджета, ни НАСА. Была команда из семи человек, которые делали свое дело, по существу, в огромных размеров гараже. И хотя им так и не удалось преодолеть звуковой барьер, они вплотную приблизились к заветной цели, достигнув скорости 670 миль в час, тогда как нужно было семьсот, – и на этом у них закончились средства. Можно сказать, им не хватило одного спонсорского чека, чтобы войти в историю.
Поэтому в тот день в закусочной – несмотря на неистовство Питера, несмотря на то, что проект X-Prize не имел на то время ни крупных спонсоров, ни денег на счете, и несмотря на тот факт, что в НАСА эту идею назвали совершенно неосуществимой (и вся аэрокосмическая индустрия эту оценку поддержала), – мне лично идея о кустарях-одиночках, покоряющих космос, уже не казалась чем-то из ряда вон выходящим.
Разумеется, сегодня, когда проект X-Prize реализован и победитель получил свои деньги, когда в частной космической индустрии крутится больше миллиарда долларов, все это уже не выглядит чем-то невероятным. Но тогда, в 1997 году, космос был все еще наглухо закрыт для всех, кроме великих держав. И сама мысль о том, что может быть как-то иначе, казалась почти нелепостью. Но все-таки я вышел из закусочной абсолютно уверенный в том, что за следующие 10 лет космические рубежи откроются для частного бизнеса.
Кроме того, я вышел оттуда несколько ошеломленный. В моем сознании за несколько минут произошел колоссальный сдвиг парадигмы: то, что воспринималось как научная фантастика, превратилось в научный факт. По дороге домой я стал проверять на прочность и другие свои парадигмы. В конце концов, если возможны частные космические корабли, как насчет других любимых детищ фантастов? Каковы перспективы бионики, робототехники? Как насчет летающих автомобилей, искусственных форм жизни, продления жизни, добычи полезных ископаемых на астероидах? И что в этой связи можно сказать в отношении таких более эфемерных вопросов, как будущее человеческой эволюции и возможность переноса сознания? У меня получился длинный список – и он предопределил направление моих журналистских изысканий на следующие два десятилетия.
