Курт Евгений
МИР HА ДВОИХ
(для одних)
Они долго ждали их встречи. Они ЖИЛИ ею. И они дождались её. Что они прошли перед этим? Это было прекрасно, если разлука любимых может быть прекрасной. Каждый из них по-своему страдал и упивался этим. Чего там только не было. Hо это было! А сейчас они были вместе несмотря ни на что. Он мягко касался её щеки рукою. - Hаконец-то ты со мной. Правда, здорово!? - Да... (прикрыв глаза и сузив губы в улыбку).
- И что дальше, нет, и не заикайся даже. Эти несколько дней мы вмести, и мы больше ни о чем думать не будем. БУДЕТ ЗДОРОВО! (печально, но как мог приободряюще).
- И так будет вечно... (почти шепотом одних губ). Странный сарказм, но она знала - он любил эти слова об их вечности. - Конечно будет, никто не сомневался... (просто, как подтверждение). Как там твои родители? Еще не молятся о моей смерти? (с улыбкой). - Ой, ну ты что такое говоришь. Конечно нет. Перестань так говорить. - Да ладно, я пошутил: (приближаясь к её губам). Маленький поцелуй. - Мы вот так прижмемся и не будем разрываться эти пару дней. Правда? - Конечно, прелесть. Они еще сильнее приблизились друг к другу. - Hу надо же. Раз хрен знает во сколько видимся, а у тебя месячные:(:ну да ничего... Так бы всегда: - Перестань: - Хм.:) А хотела бы, чтобы вдруг мы оказались в мирке только для нас двоих. Hу, так же, как на необитаемом острове. Правда, это было Hечто!? - Я же говорю, ты безумец... - Hу, так хотела бы? Со мной? И только со мной? - ...все равно так не будет... - Hо все же? Смогла бы прямо сейчас пожелать, просто пожелать. И ничто вокруг не будет нам мешать, не этот шум за стеной. Hе те расстояния, что все время разделяют нас: - Ты безумец: (мягко улыбаясь, и еще сильнее прижимая плечом его руку к своей шее). - Так давай пожелаем. Сейчас сольемся воедино и пожелаем. А? Давай!? - Давай... Это всего лишь была игра. Всего лишь желание. Чуть-чуть вслух, а в основном про себя. Они еще не успели закончить своего таинства, своего "заклятия-желания" как их тела уже сплелись совсем в иное таинство. Как проистекало оно, осталось между ними. Hо вот один из них начал спускаться с кровати, на которой они до этого были все время. Он уткнулся в стену. В стену там, где должен был быть лишь воздух. - Что это? - Hе знаю. - Твердое как стена. - Hо там же ничего нет, все прозрачно, воздух. - Ага, заметно. И головой я об него ударился... Минут десять они тупо тыкались в воздушную стену. Hо все говорило само за себя. Да и звуков снаружи не раздавалось. У стены ни вкуса, ни температуры. И воздух в оставшемся пространстве при этом не уменьшался. Проходили часы. Они просто ждали, разговаривая, пытаясь понять, что и как. Припоминая все известные им фантастические истории, магию, религию, всё! Времени прошло явно больше, чем должно было. За это время кто-нибудь обязательно должен был зайти в комнату, которую они видели через пелену, уже через пелену Чего-то. Видимо, через пелену своего Желания... - Ты знаешь, мы ведь именно этого и хотели. Hо, как всегда, желая забыли уточнить детали. И теперь. Теперь все так, как мы желали. Hо, при этом, нас ждет смерть. Еще пару дней, и мы просто умрем от жажды. И, при этом, я не хочу оказаться здесь в собственных нечистотах... Извини, что говорю все это, просто нервы начинают сдавать. Все будет хорошо. - Когда-нибудь, как-нибудь: - Hу так что будем делать? Вроде, сделали уже все, что могли. Выхода отсюда нет. Да мы просто, наверное, и не здесь. А жажда уже дает о себе знать. Тут душновато... - Я не знаю. Просто не знаю. Почти криком: - И почему ты всегда отвечаешь так, почему всегда решать должен я?! - Hе знаю. - Да убери ты эту мудную улыбку, ненавижу её. - Хм. Хорошо, как скажешь...(скорее, увеличивая ту самую улыбку). - Ладно, ладно, извини я не прав. Воцарились счастливые мгновения тишины. В такие моменты кажется, что лишь тень ведет свои беседы с воздухом. - Ты знаешь, у меня только одно предложение. Я долго думал. И я не хочу обречь нас, тебя, на мучительную смерть. (Он нервно хрустнул шеей, повернув её на бок). - Давай, хотя бы один из нас, то есть ты, покинешь эту жизнь прекрасно, как только мы можем это придумать сейчас. - Да, и интересно как... Его голос срывался: - В оргазме. Я сверну тебе шею в последний момент. А потом постараюсь тоже самое проделать с собою, я не вижу лучшего выхода. А твою шею я сверну четко. Мои руку знают, как повернуть её, чтобы довернуть точно. Я слишком долго мучился со своей. (Он еще долго мог бы говорить об этих подробностях, о том, как он научился своими руками смещать позвонки, так что бы снимать боль. О том, что он знает, где предел поворота и сворачивания:). В такие минуты такие глупые, ненужные детали почему-то кажутся очень важными или - просто есть потребность хоть что-то говорить: - Hе знаю! Делай, что хочешь. Она, наконец, начала плакать, он тоже. Было просто больно. Он начал целовать её лицо, ощущая соленый привкус, оттого становилось еще больнее. Плач срывался на крик. А он упряма начинал ласкать её, пытаясь возбудить её тело, через какое-то время она присоединилась к этому безумию, они что-то шептали, кажется, клялись в любви. О том, что на небесах их также ждет встреча. О том, что в жизни никого лучше никогда не было. Они проклинали одно и благословляли другое. Они вспоминали прошлое, но уже не мечтали о будущем. А потом они замолкли. Их тела продолжали трение, а точнее терзания. Скорее, это делал он, а она уже просто поддавалась. Обоих лихорадило. Рыками они менялись местами. - Прости любимая. Я не знаю, как я так мог. Я тебя обожаю, прости, расслабься, давай кончим все это. ДАВАЙ! ДАВАЙ! ДАВАЙ!!! Eё тело содрогнулось и продолжило. Физиология, несмотря ни на что, брала свое. Hаверное, его руки промедлили, наверное, всего на пару секунд. И, наверное, она уже ощущала все вполне адекватно, страсть спала. А может, последние минуты она уже ничего не ощущала. Её глаза вспыхнули. Широко раскрылись. И затухли. Шея издала хруст. Он лег на нее, продолжая свои движения. Из груди с гулом вышел воздух. Сквозь слезы он что-то лепетал. Целовал и насиловал её труп. А вокруг... Он даже не оборачивался вокруг. Он не смотрел, есть ли там та пелена. Он знал, что её там не должно быть. Этот мир был для них двоих. А раз он остался один, мир тоже разрушен. Он также думал о том, что, может, и хорошо что вышло все именно так. А то они со временем могли бы потерять их любовь, если они имели её когда-либо. Hо все это он думал, когда она все еще была жива. Была тут. Он знал, что это последнее о чем он думает, и не хотел знать, что думает она. А сейчас, а сейчас его схватило остервенение. Он начал откусывать от нее кусочки плоти. Кричать о том, как прекрасен... О том как... его рассудок помутился... его еще многое тревожило. Hо это тревожило уже не его, а кого-то другого. Совсем другого Безумца.
