Милосердие

Ласло Немет (1901—1975) — замечательный представитель венгерской литературы XX века, мастер психологической прозы, автор многих романов, рассказов, пьес, очерков. Ряд его произведений известен и советским читателям. На русском языке были изданы его романы «Траур» (1971), «Эстер Эгетэ» (1974), «Вина» (1982). Много работал Ласло Немет и как переводчик, он переводил произведения Пушкина, Л. Толстого, Горького, многих западноевропейских писателей.

«Милосердие» — последний роман Ласло Немета, но дорога к нему ведет через всю жизнь писателя. Свои произведения Немет любил комментировать сам; вот и первому (1965) изданию «Милосердия» он предпослал небольшое вступление, в котором рассказал, какое место занимает этот роман в его творчестве, как отразился в нем процесс его созревания как художника. Еще в 1925 году, пишет Немет, когда самый авторитетный редактор начала столетия, Эрне Ошват, «вытащил меня из безвестности, первой рукописью, переданной ему, был рассказ «Телемах», первоначальный вариант будущего романа. Главным его героем был молодой человек. Нынешний свой облик роман стал обретать в начале тридцатых годов, в мой, если можно так выразиться, «греческий» период; назывался он уже «Милосердие» и как пара к роману «Траур» должен был создать некий противовес образу Жофи Куратор — Электре образом иной героини — Антигоны. Написанные тогда 60—70 страниц пропали в 1944 году, во время штурма Будапешта. В 57-м, когда (…) успех «Эстер Эгетэ» вдохновил меня на создание нового романа, я стал искать тему, сферу жизни, которые были бы внутренне оформлены и близки мне, а поэтому представлялись наиболее легкими; вот тут я и вернулся опять к «Милосердию». Как раз в то время исчезла и личная причина, которая вновь и вновь заставляла меня откладывать работу над этой книгой… Так что тема «Милосердия» пронизывает весь мой писательский путь, от полуосознанных поисков света до слов расставания с солнцем».

В изложенной автором творческой истории романа много отсылок к биографии писателя. Под «личной причиной» имеется в виду тот факт, что в основу коллизии произведения положены характеры и отношения родителей Немета: руки писателя в этом плане окончательно были развязаны лишь после кончины матери (отец его умер раньше). Из автобиографических или близких к ним произведений Немета мы знаем, что различное социальное происхождение родителей обусловило не только двойственность его взгляда на мир, но и ощущение постоянного напряжения, в котором он жил. Отец, выходец из крестьян, ставший учителем, ученым, и мать, родившаяся и выросшая в старинном районе столицы, Визивароше, где обитала состоятельная прослойка служащих, образовали такую странную, совмещающую несовместимое семью, в которой как бы переплелись и проблемы крестьянской жизни, и перспективы бытия интеллигенции. Семья эта была средоточием постоянно тлеющих противоречий, усугубляемых ситуацией, сложившейся в доме после долгого плена отца. Несовместимость жизненных принципов родителей накладывалась на драматизм социально-исторического момента: время действия романа охватывает годы всеобщей усталости и разочарования после первой мировой войны, когда весь венгерский народ в тот период с трудом приходил в себя после потрясения, вызванного падением Венгерской Советской республики, разгулом контрреволюции, распадом исторической Венгрии. Герои книги, как и большинство венгров в те времена, неуютно чувствуют себя в атмосфере лишений, безысходности, запоздалых вспышек революционной страсти, среди иллюзий, которым не пошли на пользу уроки истории. А неистребимая жизнь продолжает идти дальше, и появляется новое поколение — уже не только пассивный участник, но и мыслящий свидетель, даже судья тех, кто воплощает в себе и трагическую историю, и будущее народа.

Таким образом, несмотря на автобиографичность романа, сознание тесной взаимосвязи личной судьбы с историей и обществом позволяют писателю выйти за пределы случайных причин и следствий. Автобиографичность включает в себя и понимание Неметом своего писательского долга, приоткрывая механизм превращения субъективных впечатлений, сырого жизненного материала в эстетическое содержание. Об этом свидетельствует и процитированный выше авторский комментарий, позволяющий проследить взаимовлияние этапов работы над «Милосердием» и перипетий духовной биографии Ласло Немета. Экспрессивное (неромантическое) видение мира и человека, характерное для двадцатых годов, идеалы «греческого» периода, грандиозные планы, утопические замыслы и разочарования тридцатых годов, трагический взгляд на будущее и поиски новых путей, динамика духовной и общественной жизни, захватившая писателя после освобождения, изоляция в пятидесятые годы — все эти моменты по-разному окрашивали исходный биографический материал, меняя воплощаемое в нем содержание.

Главный вопрос этой писательской эволюции, думается, не в том, как повлияла на Немета среда, из которой он вышел, а в том, как изменялась, формировалась его позиция в плане взаимоотношений индивида и общества, индивида и истории. Многие из писавших о Немете критиков считали, что все его творчество — лишь обрамление драмы сознания, в котором боролись друг с другом идеал и реальность, программа и понимание ее неосуществимости, а главным образом — личность и общество. Поэтому «правда» Ласло Немета — не в той или иной идее, не в том или ином тезисе, а в этой духовной драме. Его идеи и планы были проявлением духа, желавшего служить обществу; но и разочарование его, отступления — тоже не чисто субъективные выражения вывода о бесполезности социального действия, а отражение реальных проблем и противоречий. Ситуация, сложившаяся в общественной жизни Венгрии двадцатых-тридцатых годов, во многом определялась разгромом Венгерской Советской республики 1919 года, торжеством буржуазной идеологии, растущим — не только за пределами страны, но и внутри ее — влиянием фашизма. Не видя реальной возможности достижения социальной справедливости и свободы на пути, который предлагала компартия, и отрицая «идеалы», несомые новым варварством, многие мыслители той эпохи искали выход в обращении к крестьянству как носителю и хранителю духовных ценностей нации. Идеализация деревни, свойственная «народным писателям», к которой помимо Л. Немета принадлежали Д. Ийеш, П. Вереш, Й. Дарваш, П. Сабо и др., являлась, в сущности, выражением утопического стремления воплотить в жизнь мечту о счастье и равенстве людей неким отличным и от капитализма, и от социализма способом. Иллюзии, свойственные «народным писателям», в том числе и Л. Немету, недаром назывались идеологией «третьего пути». Многие представители этого течения расстались со своими антиисторическими взглядами лишь после освобождения страны в 1945 году, в условиях строящегося в Венгрии социализма. Противоречивость этих взглядов, естественно, отражалась и на творчестве «народных писателей», подсказывая им порой ложные выводы, но нередко и помогая глубже вдумываться в действительность, ища выхода из противоречия. Отзвуки этой духовной драмы можно найти и в статьях, в публицистике Ласло Немета, но гораздо более точный ответ на все эти вопросы мы обнаруживаем там, где тревожившие писателя мысли и выводы формулируются в жизнеподобном, творчески обработанном материале, то есть в художественном вымысле. Потому «Милосердие» и можно рассматривать как сквозной стержень и итог его творческого пути. Едва ли случайно, что после более или менее отвлеченных конфликтов, выражающих столкновение индивида и общества, здесь конкретную форму обретает общественная позиция, которую мы называем социалистической. Разумеется, эта позиция появляется здесь с теми оттенками и нюансами, которые вносит в нее аналитическая мысль писателя. В таком виде концепция «Милосердия» несет в себе одновременно выводы Ласло Немета как художника, размышляющего о современном обществе, и итоги, к которым он приходит как человек, столкнувшийся с вечными проблемами бытия. На это, в частности, указывают строки, завершающие предисловие к первому изданию, — строки, где «Милосердие» писатель рассматривает как «слова расставания с солнцем». В полной мере отдавая себе отчет о близости смерти, писатель-врач открывает нам здесь то измерение бытия, которое точно так же определяет жизнь человека, как и история, как и общественная среда.