Мысль изъясненная есть ложь.
Ф. Тютчев
Когда в 2001 году я решил перевести первую книгу Джеймса Холлиса «Перевал в середине пути», я, как обычно, делил переводы на «легкие» и «сложные». Эта книга мне показалась очень интересной, а ее перевод очень сложным. Тогда мне даже присниться не могло, что захочется перевести все книги Холлиса (некоторые из них к тому времени даже не были еще написаны) и что в недалеком будущем я вообще перестану делить переводы на простые и сложные. Думаю, читатели этой книги поймут, что я имею в виду.
Дело в том, что метафорическое мышление, в парадигме которого пишет Холлис и которое имеет возможность достичь наиболее полного осознания, требует и метафорических средств выражения, в частности метафорического языка. Все книги Холлиса – это не только разработки разных психологических тем и мифологем, но и метафорические структуры, позволяющие психологически максимально точно выразить разные мифологемы. Моя же задача как переводчика состояла в том, чтобы найти соответствующие метафоры в русском языке, чтобы с минимальными искажениями донести до русского читателя универсальные мифологемы, выраженные на языке английских метафор. Это задача не простая и не сложная. Она практически невыполнимая.
В частной беседе Джеймс Холлис мне как-то сказал, что восхищен задачей, которую я перед собой поставил, ибо его книги понимают далеко не все даже на родном, английском языке. Именно поэтому несколько последних книг из этой серии мы переводили вместе с ним: именно благодаря нашему сотрудничеству они стали понятны многим тысячам русскоязычных читателей. Они уже переиздаются и будут переиздаваться в дальнейшем не только потому, что становятся понятными нашему читателю и находят у него отклик, но и потому, что в отличие от многотомной фрейдистской литературы, похожей на собрания материалов партийных съездов, они из настоящего направлены в будущее, а не в прошлое. От закоснелых штампов «научной» материалистической марксовой формулы «деньги-товар-деньги» (или «товар-деньги-товар») и столь же ортодоксальной «научной» фрейдовской догмы эдипова треугольника Джеймс Холлис уводит нас к таинству метафоры, парадигме мифологемы и индивидуальному мифу.
В этой книге Холлис цитирует строки из стихотворения Йейтса, смысл которых заключается в том, что, глядя в зеркало, человек не видит своего отражения и тонет в зеркальной амальгаме. По всей вероятности, Йейтс заимствовал эту метафору у Э.Т.А. Гофмана[1]. Очевидно, она прямо противоположна метафоре, мифологеме и патологии нарциссизма, – оцепеневшего человека, влюбленного в свое зеркальное отражение. Таким образом, мы всегда сновали и продолжаем сновать между этими двумя крайностями – зависимостью от Тени и влюбленности в Отражение, которые, как две параллельные прямые, пересекаются в бесконечности бессознательного. (После многолетней работы над книгами Джеймса Холлиса волей-неволей научишься мыслить метафорами.) Так вот, мастерство и мужество философа и юнгианского аналитика Джеймса Холлиса заключается в том, что он находит фрагменты этой зеркальной амальгамы -мифологемы – и через язык метафоры доводит их до осознания читателя. При этом он удерживает нас и от полного погружения в собственную Тень, и от нарциссических заблуждений в отношении точности своего фрагментарного отражения, похожего на незаконченный пазл.
В наше время так называемого постмодернизма на наших глазах произошло перетекание коммунистической мифологемы Маркса в либеральную мифологему Чубайса, за которым последовал «откат» обратно к коммунистической мифологеме уже в виде новой старой метафоры – «Справедливой России», самого смешного политического изобретения последнего времени. Таким образом, истощаются не только обветшалые фундаменталистские религиозные образы, но и платоновский мир идей. Нам лишь остается ко всем богам, перечисленным Холлисом, добавить могучего и кровожадного русского бога – Справедливость. В наше время модернизма и перформанса, построенных на обломках когда-то могучих энергетических образов, Джеймс Холлис находит в себе мужество пережить все эти мифологемы, метафорически их осмыслить и продолжать исцелять мятущихся больных людей, потерявших свое нарциссическое отражение или утонувших в зеркальной амальгаме. Он продолжает это делать и у себя, в своем англоязычном кабинете, и в других кабинетах на шести языках. А теперь, спустя семь лет, после первого издания в России минимальным тиражом его первой книги, вторым его кабинетом стал русскоязычный: от Прибалтики до Израиля. Теперь книги Холлиса можно найти в большей части «цивилизованного мира», который он совсем не стремится образумить, а лишь в меру своих возможностей способствует утолению духовной жажды человеческой души.
