Берендеев Кирилл
Мерцающая звезда на черном бархате неба
Четверть седьмого вечера "Форд-Скорпио" въехал на занесенный снегом плац школьного двора. Со всех сторон горели огни, - асфальтовый дворик располагался в центре здания, и только колоннада, минуя которую и прибыла машина, едва виднелась в сумерках холодной февральской ночи.
Мотор "форда" затих, лишь едва слышно гудела печка. Первой молчание нарушила сидящая за рулем девушка.
- Что ты сидишь, - тихо сказала она. - Иди, а то и так опаздываешь.
Сидевший рядом с ней молодой человек вздрогнул и повернул голову.
- А ты? Я думал...
- Нет. Лучше будет, если я останусь здесь.
- Но, Маша, я тебя прошу...
Она сняла руку с руля и молча коснулась его пальцев. Мимо машины прошла девушка в сопровождении своего приятеля, с осторожностью держа завернутый в газету букет.
- Нет, Илюш, я серьезно. Мне нечего там делать. Я только буду тебя стеснять.
- Чем?
Она не ответила на вопрос.
- Иди, - и легонько подтолкнула его к двери, - иди.
- Слушай, ведь наша вечеринка не на полчаса. Я и понятия не имею, когда она может закончиться.
Недолгое молчание. Девушка откинула со лба прядку черных, точно вороново крыло, волос и кивнула:
- Ну, хорошо. Я по школе погуляю.
- Но...
- Может, потом к вам зайду. Ладно, пошли.
- Тогда прошу на выход, госпожа Ленц.
В вестибюле Илья вынужден был попрощаться с ней. Когда он завернул за угол, Мария повернулась к зеркалу, внимательно всмотрелась в разрумянившееся с мороза лицо и грустно улыбнулась.
Молодой человек быстро прошел коридор до конца, свернул на лестницу. Пропустил пару, сбегавшую вниз по ступенькам, и стал подниматься вверх. Когда он достиг третьего этажа, сердце его, точно после напряженного забега, неистово колотилось.
Семь лет назад, почти семь.
Илья перевел дыхание и подошел к знакомой двери. Снова передышка, он поднял руку и вместо того, чтобы рвануть дверь на себя, почему-то нерешительно постучал. И только потом дернул.
За прошедшие со дня выпуска годы он ни разу не ходил на подобные мероприятия, просто потому, что не испытывал в том нужды. Этот раз не стал бы исключением, кабы не телефонный звонок. Вернее, их было несколько, этих весточек из канувшего безвозвратно прошлого: звонили его давние друзья-приятели, приглашали: мол, заходи, гостем будешь, нальем от души, поговорим по душам, ты на нас посмотришь, мы на тебя, сравним впечатления. Словом, не пожалеешь.
Ему запомнился только один. Тихий, давно забытый девичий голос, попросивший его к телефону у него самого. И его собственная реакция: едва услышав ее фразу-приветствие, вскочил с кресла, едва не опрокинув аппарат и, прижав трубку к уху, точно боялся чего-то не расслышать, крикнул так, что зазвенела посуда в буфете.
- Господи, Лера, это ты?! Как... какими судьбами?
- Я с трудом тебя нашла, - произнесла она в ответ. - Ты же не оставил своего номера телефона.
Да, это так. Он начал извиняться, что-то невнятно бормоча и чувствуя себя далеко не лучшим образом. Но что можно сказать в такой ситуации, девушке, с которой у него в те незапамятные времена были очень близкие отношения? - что? каждое слово может быть истолковано ею в противовес всем предыдущим словам. Стоит ей захотеть.... Конечно, лучше бы он позвонил сам, лучше, но... слишком запоздалой была эта идея.
- Неважно, - Лера, по счастью, не обиделась, она вообще редко обижается. Удивительная черта, редкое исключение из правил. - Какая разница. Я звоню по другому поводу.
До этого вечера он всем отказывал. В лучшем случае, пожимал плечами и отделывался общими фразами. Но ей в ответ сказал твердо и уверенно:
- Да, обязательно буду.
- Я надеюсь. Сама долго не была, говорят, собираются почти все, хорошо бы посмотреть, как кто. Очень давно не виделись.
- Ты права. Я тоже давно не встречался с нашими.
После его слов наступила та пауза, которой он подсознательно, с самого момента начала разговора, боялся. Он не виделся с ней уже несколько лет, и за все это время вообще не давал никоим образом о себе знать. Точно пропал без вести.... Нет, в определенном смысле действительно пропал... и это еще одна из причин, которая заставляла его молчать.
Но бесконечно растянувшаяся пауза была невыносимой и требовала немедленного прекращения, любыми способами, любыми словами, и потому он задал тот вопрос, что тревожил его с первой минуты их разговора, тревожил гораздо сильнее, чем следовало бы.
И все же.
- Ты уже замужем?
Она рассмеялась.
- Беспокоишься? Нет, должна тебя порадовать, нет.
- Я действительно порадовался, - и, не давая задать тот же самый вопрос ему, добавил: - Обязательно приду. Первая суббота, февраля, точно?
- Совершенно. Начало в шесть.
Никогда он не был в таком волнении после звонка. И трубку бросил на базу, точно она невыносимо жгла руку. Даже, когда выставлял свои первые работы в галерее несколько месяцев назад и всю неделю перед вернисажем не находил себе места, все равно не чувствовал такого сердцебиения, такой громогласной барабанной дроби в груди.
Мария спустилась, едва он кончил говорить.
- Кто звонил? Ты так закричал, я думала, тебя током ударило.
