Меня зовут Бендер. Нет, это не имя, не фамилия, тем более не отчество. Это прозвище, погоняло, кликуха — называйте, как хотите. Для меня же это образ жизни. На сегодняшний день я — очень состоятельный человек. Сколько у меня миллионов баксов, марок и других тугриков вроде рублей — даже сам точно не знаю. Рассованы по всему миру где попало — банки, акции, заводы, фирмы, газеты, казино. Но самое интересное не в том, что я поднялся из грязи в князи. В том, что вся эта прорва денег заработана надувательством, обманом или попросту разводом и кидаловом. Я — профессиональный мошенник, или по-блатному, фармазон. Только не надо думать, что я потомственный негодяй и сволочь! Человек делает себя сам в процессе жизни, если это можно назвать жизнью…
Никогда никого не убив, неисчислимые тысячи людей я развел на различные суммы. За свои проделки я не сидел на зоне, не парился в СИЗО. Много зэков сидят в тюрьмах по смехотворным причинам. Украл банку огурцов у соседа, — получил пять лет. Спрашивается, за что? Если бы мне приписали все провинности, пришлось сидеть бы до окончания всех времен многие тысячи лет. Дело в том, что подобные мне вообще очень редко несут наказание в силу того, что находятся над системой. Любой законодательной системой руководят обыкновенные людишки со своими слабостями и недостатками. Кого-то можно купить, кого-то запугать или шантажировать. Парадокс — мелкие воры могут сидеть за свои проступки всю жизнь, а настоящие крупные фигуры не сядут никогда. Это потому, что система законов и создана для мелкой сошки, а для «крупняка» не придумали еще… И вряд ли придумают!…
Не будем торопить события, расскажу все по-порядку. Родился я в начале семидесятых в провинциальном крупном городе в самой обыкновенной семье инженеров. Папа с мамой дали обычное имя Олег, наградили фамилией Городецкий. Детство беззаботное протекало, как и у многих — в убогих дворах не по времени быстро постаревших домов. Казалось бы, счастливые времена всеобщего равенства и благосостояния! Родители уже тогда начали мотаться по разным дальним стройкам, видел я их редко, но деньги высылали регулярно. Поэтому бабушка во многом меня баловала. Но это всего лишь видимость — уже в соплячьем возрасте я наблюдал, что другие дети ходили в модных заграничных шмотках, жевали что-то вкусное из ярких оберток, из детсада их забирали на больших красивых “Волгах”. Первые сомнения по поводу справедливости жизни возникли уже тогда, а вскоре они нашли свое воплощение. Как-то очень быстро богатые детки стали больше играть вместе, а таких, как я обходить стороной. Мы, в свою очередь, также перестали с ними общаться. Не надо быть пророком, чтобы угадать начало вражды наших группировок. Именно в тот момент я понял, что люди с самого рождения не находятся в равных условиях. Если будешь стоять и хлопать ушами, так и простоишь в той грязи, куда тебя воткнули с рождения…
Первый свой мошеннический опыт я получил внезапно, даже не успев понять, как это произошло. Однажды после детсада я пошел гулять во двор, где, как всегда, резвилась детвора. Ах, эти вечерние детские игры! Как часто вспоминаются они с любовью в более старшем возрасте! Целый отдельный мир со своими правилами и законами, этакая идиллия. Но в каждой идиллии бывают изъяны, как говорят — «в семье не без урода». Вдруг ко мне, важный, как член президиума КПСС, подошел Вовка-толстый из компании «детей богатых родителей». У этого толстосума всегда при себе были разные импортные сладости-конфеты, жвачки и прочая дребедень. Мне тогда казалось, что быть обладателем всего этого — просто несбыточная мечта. Надо сказать, что Вовка хоть и был раза в три больше своих сверстников, но имел довольно спокойный характер — особо не дрался, не обижал маленьких. У него был другой козырь — мания величия. Понимая свое физическое превосходство, Вован любил до самопожертвования донимать людей морально, но не только сверстников, а и постарше, и не просто донимать, а доводить до слез и истерики.
— Что стоишь, мелюзга, дай пройти старшему, — немного толкнув меня, направился дальше.
У меня внутри все закипело, хотелось взять большую палку и избить обидчика. Вовка же остановился, дал задний ход и подошел ко мне.
— Не обижайся, я нечаянно, — притворно ласково защебетал он — хочешь, я тебе жвачки дам американской, мне папа сегодня принес, ух и вкусная, вот та-а-кие пузыри надуваются!
И он достал из кармана несколько тех самых кубиков в яркой обертке, о которых я только и мечтал. Мои глаза заблестели от радости, от обиды не осталось и следа, моя рука сама потянулась к его, как вдруг я ощутил удар, от которого она отскочила прямо в лицо.
— Много хочешь — мало получишь, — сказал толстый и с хохотом уставился на меня в ожидании веселого зрелища.
