Белоснежная «Ауди» плавно притормозила перед шлагбаумом КПП неизвестного для обычного обывателя учреждения. По содержанию красной таблички и характерной эмблеме орла можно понять только то, что оно явно относится к структуре Министерства внутренних дел, но не более того.
Сидя в салоне моего дорогого автомобиля, который своей кричащей белизной прямо-таки бросал вызов промозглой октябрьской серости Москвы, я ожидал, когда ко мне подойдет дежурный, чтобы пропустить меня на территорию. И полицейский не заставил себя долго ждать. Выскочив из небольшой застекленной будки, на ходу поправляя фуражку, он украдкой мазнул будто бы неодобрительным взглядом по номерным знакам, висящим на моем авто. Да, понимаю, спорткар стоимостью в десяток миллионов рублей в сочетании с тремя шестерками и тремя иксами на номере смотрится немного пижонски… ладно, не немного, а прямо откровенно. Однако без этого в моей профессии никак. Просто мне приходится общаться с такими людьми, которые просто не поймут, если в образе их собеседника хоть одна деталь не будет кричать о высоком достатке. Сегодня, конечно же, никого в Москве дорогим автомобилем и не удивишь, но без него тебя скорее и вовсе не заметят. Здесь давно уже привыкли всех встречать по одежке. И по консервной банке, в которой эта одежка разъезжает. А человек – так, не более чем придаток. Так что можно сказать, что я вынужден разъезжать на этой «Ауди», поскольку это просто мой пропуск к местному бомонду, не более. Но все равно я влюбился в эту «ласточку» давно и бесповоротно.
Опустив стекло перед дежурным, я выслушал длинную дежурную фразу о закрытом объекте, пропускном режиме, въезде только для служебного транспорта и прочем бла-бла-бла. Когда мужчина в форме сделал паузу, дав мне возможность вставить слово, я, не утруждая себя приветствием, объявил:
– Я к майору Галиуллину. Он меня ждет.
Дежурный, на погонах которого я разглядел всего одну маленькую звездочку, на секунду подзавис. Ему явно была знакома эта фамилия, но пропустить меня было бы нарушением всех известных ему протоколов. Поэтому он быстро сориентировался, решив подключить к решению вопроса кого-то из вышестоящего начальства.
– Подождите секунду, я уточню!
Сбегав в свой «аквариум» и переговорив с кем-то по телефону, он вскоре вернулся.
– Все в порядке, вас будут ожидать у пожарного выхода. Это слева от парковки, нужно будет повернуть за…
Благодарно кивнув, я прервал младшего лейтенанта:
– Не переживайте, я найду.
Увидев, что дежурный хочет еще что-то спросить, сгорая от жгучего любопытства, но явно мнется и никак не решается, я картинно вздохнул и не сумел удержаться от небольшой шалости. Я даже знал, какой именно вопрос он задаст.
– Спрашивайте уже, лейтенант, не стесняйтесь.
– А… кхм, да. Простите за нетактичность, но это же про вас показывали сюжет в новостях? Вы действительно экстрасенс?
– Что вы! – всплеснул я руками, состроив донельзя скептическую мину. – Конечно же нет! Что за вздор? Не верьте журналистам и телевизионным шоу. Экстрасенсов не существует, это все сплошное жульничество и шарлатанство.
Дождавшись, когда полицейский «потухнет» эмоционально и разочарованно пробормочет: «А-а-а-а, понятно…», я резко огорошил его:
– Я всего лишь медиум.
От вида вытянувшегося лица опешившего от моей реплики дежурного меня чуть не разобрал смех. Застыв с открытым ртом, еще не до конца понимая, издеваюсь ли я над ним или говорю откровенно, младший лейтенант только и смог выдавить:
– А… а разница?
– Разница между медиумом и экстрасенсом?
– Угу.
– Разница в ремесле, так сказать! Я вот, к примеру, говорю с мертвыми. А экстрасенсы, как я уже упомянул ранее, просто мошенники.
– Э-э-э… спасибо за информацию. Проезжайте, пожалуйста.
Дежурный поспешно свернул беседу, всем своим видом демонстрируя, что я в его глазах похож больше на психа, чем на медиума. Быстро ретировавшись в свою будку и спрятавшись внутри, он потерял всякий интерес к моей персоне. А я, уже открыто посмеиваясь над его реакцией, неспешно вырулил на стоянку и направился к ожидавшему меня майору Галиуллину, фигура которого уже нетерпеливо вышагивала за углом здания, теребя в руках сигарету в нервном ожидании. Судя по тому, что он то и дело порывался ее прикурить, но в последний момент убирал зажигалку, сигарета была явно не первой, и майор успел уже накуриться настолько, что его уже от табака воротило. Но привычка вещь сильная, ее так просто не победить.
Завидев меня, он поспешил мне навстречу, на ходу грозно супя брови.
– Здорово, Серега! – Полицейский протянул мне ладонь для рукопожатия. – Ну наконец-то ты приехал! Веришь, нет, я уже полпачки скурил, пока ждал тебя! Думал, дым из ушей пойдет! Ты чего так долго?
– Привет, Дамир! – крепко пожал ему руку, почувствовав неприкрытые тревогу и нервозность, исходящие от него. – А ты будто не знаешь? Москва же! Я вообще-то не на вертолете летаю. Пробки, будь они неладны.
– Мог бы и на метро разок съездить, дело срочное, блин, я же тебе по телефону сообщил!
Я слегка офигел от такого заявления. Нет, я, конечно, все понимаю, человек явно на нервах, но границы-то все равно нужно соблюдать. Тот факт, что я вообще здесь нахожусь, это дань нашим приятельским отношениям с Дамиром, которые зародились в те далекие годы, когда я решил впервые заявить о себе как о проводнике в мир мертвых. Это был разгар лихих девяностых, когда с экранов телевизоров заряжали воду, лечили от всех болезней двадцать пятым кадром и впаривали чудодейственные циркониевые браслеты. Население активно приобщалось к новым идеям и свежим веяниям, так что лучшее время для появления говорящего с мертвецами было сложно придумать.
