Нодар Владимирович ДУМБАДЗЕ
МАТЬ
Рассказ
Перевод З. Ахвледиани
- Благородные граждане Тбилиси! Сотворите добро, подайте пьянице, подонку, бездельнику, человеку, который променял свое достоинство на стакан водки и теперь стоит перед вами с протянутой рукой! Человек этот я! Я жажду увидеть родную мать, опозоренную мною мать! Жажду, как смерти! И мне нужны деньги, деньги на билет, чтобы поехать к ней, моей любимой матери!.. Благородные граждане Тбилиси! Окажите мне милость... Умоляю вас!..
Дрожащий голос звучал патетически, но фальшиво.
Пропитанный запахом сапог, водки, горчицы, прокисшего вина, вонючего табака, пота и селедки подвал гудел. Жуткий монолог-исповедь раздался как гром среди ясного неба. На несколько секунд - повторяю, лишь на несколько секунд - воцарилось гробовое молчание, подвал будто превратился в окаменевший сказочный город - город, который кара божья настигла именно тогда, когда никто этого не ждал и каждый был занят своим делом.
...И когда вся эта масса вновь задвигалась, пьяница уже стоял у ближайшего стола и дрожащей рукой собирал брошенные на стол три скомканные рублевки и мелочь. Ни один из сидевших за столом мужчин не взглянул на пьяницу - даже тогда, когда он благодарил их. Лишь один - помоложе проговорил, не поднимая головы:
- Ладно...
Пьяница подошел ко второму столу, протянул руку:
- Благородные жители Тбилиси!..
- Брось трепаться! - прервал его один из пировавших. - На, выпей!
Пьяница взял стакан с водкой, поднес ко рту. Рука его дрожала.
- Ну, скажи что-нибудь! - сказал второй.
- "Что-нибудь..." - повторил пьяница, и рот его перекосился в жалкой улыбке.
- Гм, ты даже шутишь?! - удивился третий.
Пьяница не ответил. Он молча проглотил водку и уткнулся лицом в согнутый локоть. Когда он поднял голову, лицо его было спокойнее, а глаза влажно блестели.
- На здоровье! - сказал первый.
Пьяница поставил стакан, но от стола не отходил.
- Не вздумай еще просить денег! - сказал, нахмурив брови, второй.
- На билет... Мать хочется увидеть...
- Знаю я, какая мать и какой билет!
- Три рубля...
- Какими прикажешь - бумажными или мелочью? - передразнил его первый.
- Рубль! - быстро сдался пьяница.
- Дай, мать его!.. Видишь, не отстает! - проговорил третий.
Тогда первый достал из кармана двадцатикопеечную монету, положил на большой палец правой руки, щелчком подбросил в воздух, потом ловко поймал и, зажав ее в левой ладони, вопросительно взглянул на пьяницу.
- Орел! - крикнул тот, не задумываясь, и уверенно протянул руку. Первый разжал ладонь.
- Везет же человеку! - обернулся он к сотрапезникам и отдал монету пьянице.
Тот подошел к следующему столу.
- Ребята, явилась наша судьба, - обрадовался один из пятерых, сидевших за столом.
- Мир пришедшему! Привет! - раздались нестройные голоса.
- На, выпей! - протянул кто-то стакан.
- Я выпил уже... - проговорил пьяница, но стакан все же взял.
- Гм, нашелся трезвенник! - хмыкнул первый, очень похожий на второго, как, впрочем, на всех остальных.
- Будьте здоровы! - Пьяница опрокинул в рот стакан и понюхал свой грязный рукав.
- Только без монолога! Говори прямо, сколько стоит билет до дома твоей матери! - предупредил третий, потом двумя пальцами извлек из внутреннего кармана пачку пятирублевок.
- Дай одну! - взмолился пьяница и громко проглотил слюну.
- Осел! С чего это тебе вздумалось разбогатеть именно за наш счет? Поди-ка вон к тем комбинаторам, они, знаешь, махорку в червонцы заворачивают! - Владелец пачки указал на огороженный фанерой кабинет, откуда столбом поднимался табачный дым и доносился громкий пьяный женский хохот.
- Ладно, дай, не мучай человека! Нас всех ждет его судьба! - сказал кто-то.
- На, бери две пятерки - поедешь в международном. В жестком тебе будет неудобно! - Беззубый рот владельца пачки раскрылся в улыбке. Засмеялись и четверо остальных.
- Вот это человек! - воскликнул пьяница, запихивая деньги в карман. Будет и на моей улице праздник, и тогда я отплачу тебе!
- Не забудь прихватить знамя!
Теперь рассмеялись все шестеро.
Четвертый стол пьяница обошел сторонкой - в одном из двоих сидевших за ним мужчин он узнал верийского карманника Зарзану. Карманники, как известно, одинаково ненавидят пьяниц и попрошаек, он же в своем лице объединял обе эти категории людей. Поэтому он направился к кабинету с занавешенной дверью.
В кабинете пьяница не задержался. Он вышел оттуда растерянный и смущенный и, раскачиваясь, подошел к столу, за которым кутила компания парней из Ваке.
- Благородные граждане Тбилиси... - начал пьяница, прикрыв почему-то глаза рукой.
- Сотворите добро, подайте пьянице, подонку, бездельнику... продолжил монолог один из парней.
Пьяница опустил руку и уставился на него помутневшим взглядом.
- Чего смотришь? - спросил тот.
- Жажду увидеть свою мать... - захныкал пьяница, - жажду, как смерти...
- Кто же тебе мешает? Умирай на здоровье!..
- Я мать хочу... - повторил тупо пьяница.
- А молочка грудного тебе не хочется?
- Мать...
- Да врешь ты, сволочь, нет у тебя никакой матери! - вскочил в сердцах худощавый парень. Его насилу усадили. - Вот так каждый раз! Появится и начнет бередить душу именно тогда, когда мне хочется выпить, повеселиться! Хватит же тебе, хватит, гнида ты эдакая!
![Камешки на ладони [журнал «Наш современник», 1990, № 6]](/storage/book-covers/a8/a894e9dfa835c638eeb9ba7e592b34226a6720c4.jpg)