Мангазея

Вновь назначенный воеводой в Сибирь московский дворянин Данила Наумов на морском судне (коче) добирается до места службы — «златокипящей Мангазеи», о которой, по рассказам и документам, он составил представление, как о величественном красивом городе-крепости за полярным кругом. Он тешил себя надеждой умелым управлением восстановить упавшие там пушные промыслы и торги. В действительности он застает Мангазею в развалинах, заброшенной и оставленной населением. Тогда с войсками он перебирается с реки Таз на реку Енисей и на ее левом притоке — реке Турухан — строит Новую Мангазею. Свободное от службы время он посвящает изучению мангазейского архива и постепенно восстанавливает по документам историю Мангазеи, выяснив причины расцвета и падения ее.

Это исторические рассказы о первом русском заполярном городе, о Мангазейском морском ходе, изложенные автором как бы от лица последнего мангазейского воеводы Данилы Наумова.

В главе «По запретному пути» автор, используя новые архивные документы, полемизирует с традиционным освещением вопроса об археологических находках на острове Фаддея и в заливе Силка. В заключительной главе рассказано о посещениях учеными древнего мангазейского городища и начале археологического изучения его Мангазейской историко-географической экспедицией, которой руководил автор книги — д-р ист. наук, проф. М. И. Белов.

На рубеже XVI и XVII вв. отряды русских землепроходцев и полярных мореходов при своем движении «встречь солнцу» создали за полярным кругом в нижнем течении реки Таз мощный форпост — город и крепость Мангазею, известную по историческим документам как «златокипящая Мангазея», «украсно украшенная», «благословенная» царская вотчина. В народной памяти и легендах Мангазея едва ли уступает сказочному граду Китежу, а по своему влиянию на судьбу освоения Сибири, на географическое ее открытие и на развитие арктического мореплавания несравнима ни с одним другим сибирским городом XVII в. Именно Мангазея стала отправным пунктом для тех, кто шел на самый северный полуостров Азии — Таймырский, к «великой и славной» реке Лене. Могуча и великолепна была Мангазея. В ней в той или иной мере отразились и эпическая удаль, и самоотверженность русского народа — народа-строителя, народа-воина, морехода и путешественника. В ней счастливо сочеталось все истинно русское: и пятибашенный кремль, построенный в народных градостроительных традициях, и церкви под шатровой кровлей, и терема, и незатейливые стенные росписи, и ажурная вязь деревянных украшений. В то же время Мангазея — это не только достижение архитектурного градостроительного искусства в условиях вечной мерзлоты. Это еще и определенный, довольно высокий уровень мореплавательной культуры, выразившейся в полярном судостроении. Это и достижения в области крепостного строительства, торговли и промыслов. Одним словом, Мангазея — это плоть от плоти русского народа, от плоти тех безымянных русских ремесленников и даровитых крестьян, которые украсили страну, весь Русский Север, от Карелии до Урала, удивительными творениями своих рук: построили деревянный храм в Кижах и Коломенский дворец; отлили на удивление всей Европы первую пушку с винтовым нарезом; подняли с помощью архипростого устройства на высоту колокольни Ивана Грозного колокола в 8 тысяч пудов; поставили на Спасской башне Московского Кремля «боевые часы»; пытались прорубить туннель под Москвой-рекой, от Каменного моста к Кремлю; сконструировать «летающий журавель» — прообраз современного самолета. Это им, смелым и настойчивым, принадлежит заслуга в открытии всей Сибири, в ее описании и картировании. И они же научились искусству солеварения, научились находить и обрабатывать руду, чернить по металлу и вырезать из моржового клыка ларчики и рукоятки сабель. Проявили они себя и в науках, и в искусстве, и в литературе, из их среды вышли Андрей Рублев, и Симон Ушаков, и протопоп Аввакум. Поэтому трудно и ответственно писать о Мангазее. Трудно прежде всего потому, что в руках современного историка мало документов о первом русском городе за полярным кругом, уничтоженном грандиозным пожаром. Однако в старых изданиях и в архивах удалось найти материалы, которые на этом этапе изучения могут пролить свет на недолгую, но бурную историю Мангазеи.

Отдельные главы книги написаны как исторические рассказы о Мангазее, причем автор ведет повествование от лица последнего мангазейского воеводы — Данилы Наумова, который много знал об этом чудесном городе и был свидетелем его необычного конца. Был ли такой воевода на самом деле или он живет только в авторской фантазии? Данила Наумов не выдуман. Он существовал, как существовали и жили все люди, которые упоминаются в книге, — дьяки и подьячие, крестьяне Русского Севера, мореходы, торговцы и промышленники. В тексте нет ни одного вымышленного лица, ни одной придуманной исторической ситуации и факта. Это историческое исследование.

В заключительной главе изложен сугубо научный спор об археологических находках на Таймыре, связанный с Мангазеей, но не с основным замыслом книги. В послесловии выдвинуто и обосновано предложение о необходимости археологического изучения Мангазеи.