“Я понимаю, что должен найти правду, куда бы эта правда ни вела… даже, если, в конце концов, она будет стоить мне жизни…”
— Малфурион Ярость Бури, колодец Вечности.
Тура стояла на краю огромной скалистой пропасти. Рука молодой орчихи инстинктивно сжимала топор, покуда та безуспешно пыталась найти переправу через бездну. Сильные мускулистые руки и тело говорили о том, что орчиха был опытным борцом, хотя она совсем недавно достигла взрослого возраста. Все же сейчас ее широкое грубое лицо скривилось, словно у испуганного ребенка, она бросалась то назад, то вперед, пытаясь найти путь. Ее клыкастый рот сжался. Тура трясла головой и бормотала что-то себе под нос. Ее тяжелая бурая грива волос, обычно уложенная в косу, теперь свободно развевалась вдоль ее левой стороны лица.
Там, на другой стороне, шла ожесточенная битва, в центре которой был один дюжий представитель ее расы, тот, кого она знала в основном по своим детским воспоминаниям да рассказам великого правителя орков, Тралла. Перед ней был седеющий воин с суровым ликом и могучими руками. Как и она, он был одет в кожаный килт и портупею воина. Все его тело было покрыто старыми шрамами иных сражений, иных войн. Даже будучи окруженным, орк презрительно ревел на своих чудовищных противников.
Они и в самом деле были чудовищами, ибо это были демоны Пылающего Легиона... падшие существа, куда более высокие, чем одинокий воин. Они были закованы в броню с головы до пят и пылали ядовитым желто-зеленым огнем, яркость которого могла посоперничать со свирепой решимостью в коричневых глазах орка. Они налетали снова и снова со своими гибельными клинками и прочим мерзким оружием, стремясь прорваться через него. Но каждый раз он сдерживал их своим топором, поразительным оружием, но что казалось еще более фантастическим - оно было полностью сделано из дерева.
Нет... не сделано. Тура вспомнила, что шаман как-то осмотрел его и заявил, что великая магия воплотила сей двухлезвийный топор, магия, по слухам, принадлежащая самому полубогу Кенарию. Кенарий был хранителем природы, защитником леса. Каким бы ни было удивительным происхождение топора, он явно сам обладал своей магией, разрушая самые сильные клинки и прочную броню с такой непринужденностью, словно он разрезал воздух. Из смертельных ран, причиненных топором, вылетали огромные вспышки зловещего желто-зеленого пламени, и демоны падали одним за другим от непоколебимой руки орка.
Густая, почти туманная изумрудная аура, которая не имела ничего общего с огнями Пылающего Легиона, накрыла всех, даже одинокого защитника. В самой ауре витал небольшой синий оттенок, который добавлял чувство сюрреализма к происходящему. Тура обратила на это внимание, по-прежнему беспокоясь, ибо она так и не нашла способ пресечь разделяющую их бездну.
Новая приметная фигура объявилась позади мужчины-орка. Это было изумительное существо, высокое, с фиолетовой кожей - Туре была известна эта раса. Ночной эльф. Все же гость не был обычным представителем того народа хотя бы потому, что на его голове была пара больших и разветвленных оленьих рогов. Кроме того, он был одет в странные одеяния, отмечающие его не только как друида - одного из уважаемых хранителей природы - но и его высокое положение, возможно, даже верховного друида.
У ночного эльфа был более ясный, более зрелый облик, что давало ему больше индивидуальности. У него была густая зеленая борода. Его пылающие золотые глаза - сильно выделяющие его, как и рога - были отчетливо видны даже издалека.
По прибытии ночного эльфа у Туры затихло дыхание. Будучи не вооружен, он близко наклонился к орку, прошептав что-то - было похоже, что одно только его присутствие придавало уверенности сражающемуся защитнику. Уже победивший многих демонов в одиночку, старый орк выглядел убежденным, что ему и ночному эльфу удастся противостоять кровожадной толпе, подбирающейся к ним.
Внезапно в руке ночного эльфа, все еще стоящего позади орка, появился длинный, деревянный посох. Друид вознес посох высоко вверх, нижняя часть которого внезапно стала по-зловещему острой. Орк перед ним расправился с еще одним порывистым демоном, отрезав его длинную, узкую голову с завитыми рогами. Ночной эльф сзади коснулся посохом шеи орка. Тура слишком поздно заметила коварство. Она напрасно кричала, ее слова таяли на расстоянии среди звона оружия.
Сзади на шее Броксигара пробилась поросль. Она походила на сорняк, такой, на который Тура могла наступить тысячу раз на дню. Тем не менее сорняки прорастали с большой скоростью, увеличиваясь и увеличиваясь с каждым ударом сердца. Орк наконец-то почувствовал это. Он повернулся назад, но несколько темно-зеленых листьев обмотались вокруг его пояса. Сорняк продолжал расти , расползаясь по несчастному телу воина. Во время этого из листьев начали прорастать ужасные шипы, все нацеленные во внутрь. Они протыкали орка и в каждом из этих мест, они начинали высасывать кровь. Двуличный ночной эльф сделал шаг назад с улыбкой, чтобы восхититься делу своих рук. Реки крови лились из каждого шипа.
