Дикая охота. Омкан-хуут
Мир запахов, трудновообразимый для непосвященного, невидимый и необычный для несведущего, и оттого такой заманчивый; иное пространство и измерение. Мир, где предметы определяются не по образам, контурам или теням, но по тонам, полутонам и оттенкам. Запахи передают время, они передают событие, его накал, его силу, каждый штрих. Запахи доносят историю жизни: печальную или счастливую. Они указывают след, воспроизводят борьбу: каждый удар, каждую рану.
Мир запахов – среда более насыщенная, нежели пространство света и звуков.
Еле различимая тень двигалась сквозь этот мир: мелькая среди тонких как нити просветов полутьмы, сливаясь с тенями, отбрасываемыми деверьями; она скользила во тьме, не чуждая этому удивительному миру.
Сын Прыгуна остановился и глубоко втянул в себя аромат чащобы. Его не пугал непроницаемый ряд плотно стоявших древесных стволов; он не замечал густого переплетения ветвей, лиан и разного рода вьюнов, подавляющее большинство из которых представляло смертельную опасность для существа из плоти и крови. Людомар не боялся Великолесья, ибо оно было его домом; он не боялся ядовитых растений, ибо то было время Дикой охоты. Дикая охота, в которой лес и его властитель – Зверобог – всегда помогали высокому охотнику.
Сын Прыгуна происходил из людомаров – малочисленного народца, многие века жившего в самом сердце Великолесья. Олюди, что населили земли Владии шесть эпох назад, прозвали чащобу Чернолесьем и опасались проникать под его сумрачные своды. Помимо людомаров, лишь только дремсы населяли эти непроходимые леса. Дремсы не были столь же хорошо приспособлены для жизни в Чернолесье, как людомары, но почитали Зверобога за своего покровителя, а потому смело вступали в полутьму сердца Великолесья.
Людомары жили отшельниками. Их небольшие домики – донады – располагались на меках – величественных деревьях чащобы. Дремсы проживали в хорошо укрепленных деревеньках в Редколесье на южной окраине Великих лесов. Они не чурались дружбы с другими олюдями; часто посещали города и селения, расположенные неподалеку, и доносили людомарам вести из Синих равнин, окаймлявших леса с юга. Ростом людомары на две головы превосходили дремсов, а потому получили прозвище «высокие охотники»; дремсы довольствовались эпитетом «низких».
Дикая охота объявлялась людомарами и дремсами тогда, когда омкан – самый опасный хищник, когда-либо обитавший в Великолесье, становился слишком смел и нападал на лесных охотников. Омкан был не любим в Великих лесах. Зверобог отказал ему в жизни здесь, ибо этот монстр не чтил законы леса и попирал правила, установленые Зверобогом. Только омкан не почитал древние традиции, многие эпохи сохранявшие равновесие между лесом и его обитателями; лишь омкан убивал без надобности, только из злобы и ненависти ко всему живому. И только это чудовище не различало границ между частями Великолесья, из неведомых чащоб, что раскинулись у Доувенских гор, проникая и в Чернолесье, и в Редколесье, и в Глухолесье, чтобы творить свое кровавое дело.
Едва деревянные трубы дремсов извещали окрестности о начале Дикой охоты, холкуны и пасмасы – олюди, что проживали вблизи Великолесья, поспешали прочь из полей и садов, закрываясь в своих домах, поселениях и городах, ибо в эту пору начиналась битва между сильнейшими лесными хищниками, и поле брани не было определено никакими границами.
«Второе Всеопустошение», так называли пасмасы и холкуны это время. Из глубины эпох легенды и сказания доносили им о первом Всеопустошении – войне магов и богов, длившейся целую эпоху. О дне ее начала не знали даже священные свитки беллеров – величайших магов Брездии, расположившейся на север от Великолесья, среди скал и ущелий Боорбогских гор.
Во время дикой охоты жизнь у кромки леса замирала. Синие равнины обезолюдивали, и все напоминало о стародревних временах, когда Ярчайшие, – маги, возомнившие себя равными богам, – объявили им войну. Владия запылала от битв, подобно громадному костру. Жар был настолько силен, что единая земля расплавилась и распалась на несколько частей: так появилось соленое Велиководье, что окружает нынче Владию со всех сторон, и Темные земли за солеными водами, сведения о которых вливаются в уши олюдей из уст немногочисленных конублов – холкунских купцов, осмелившихся пересечь большую воду в поисках лучшего товара и рынков.
Пять эпох прошло с окончания Всеопустошения, и еще одна эпоха канула в Лету, прежде чем первые олюди – бывшие слугами Ярчайших, смогли выбраться из глубоких пещер, выйти из дремучих лесов и спуститься с высоких гор, чтобы узреть то, что осталось им после битвы магов и богов. Они узрели бесконечность тверди, покрытой лишь пеплом, и горькие слезы богов, победивших Ярчайших, но увидевших, что сталось с их творением. Тогда и опало на Владию заклятие Многоликого – верховного бога олюдей. «Не быть больше огню на этой тверди!» провозгласил Многоликий, и с тех пор, на протяжении шести эпох Владия не знает ни одной искры на своих обширных пространствах.
Первые племена олюдей собрались на большой сход, где назвали друг другу свои имена: холкуны, пасмасы, брезды, саарары и реотвы.
