Тощая взлохмаченная галка села на облупленную вывеску с единственным названием — «Маклинск». Встряхнула перья и посмотрела одним глазом, как к автостанции подкатывает пыльный скрипучий автобус.
Народу вышло немного. В основном местные — те, кто возвращался с огородов. Еще были рыбаки, приехавшие с палатками на выходные.
Среди всех выделялся один — молодой, не по-здешнему нарядно одетый, с большой сумкой на колесиках. Правда, был он какой-то хмурый и, видимо, очень уставший. Смотрел вокруг исподлобья, с людьми не разговаривал.
Галка наблюдала за ним с минуту и быстро поняла, что ничего интересного или полезного здесь ей все равно не перепадет.
Еще раз встряхнув крыльями, она тяжело поднялась с вывески и направилась в сторону картофельного поля.
Едва только ступив на раздолбанный привокзальный асфальт и глянув вокруг, Сергей Гордин ощутил холодок в груди.
Неподалеку от автобуса стояла длинная черная иномарка — новенькая, чисто вымытая, с «блатным» номером.
Откуда ей тут взяться?
Рядом прохаживался делового вида человек в белой рубашке. Галстук он снял и крутил на руке. В другой руке был телефон. Гордин невольно шагнул назад, прячась за спины пассажиров.
— Да, застрял тут надень… — услышал Гордин. — Склад на охрану ставил. Фуры встречу — и сразу назад. А накладные Алексей потом закинет…
Гордин облегченно перевел дух. Нервозность не отпускала его всю дорогу из Москвы, и даже здесь она никуда не делась. Едва он отвернулся от автобуса, как наткнулся взглядом на милицейские погоны и висящий на ремне автомат.
— Документики попрошу, — хмуро сказал усталый пожилой майор.
Стараясь унять дрожь в руках, Гордин протянул паспорт.
— Михалыч! — кликнул кто-то из пассажиров. — Чего, опять у тебя зэки убежали?
— Да ну… — отмахнулся майор. — Рейд областной. Гастролеры, слыхал?
Он вдруг поморщился и тяжело покрутил головой, растирая пальцами шею.
— О, это сурьезно! — отозвался пассажир. — По радио говорили…
Гордин уже определил, что неподалеку стоит милицейская машина, а рядом — сонный сержант со служебной собакой. Он никого не проверял, только кивал знакомым.
Майор сунул Гордину паспорт и, ни слова не сказав, зашагал к машине.
— Поехали!
Милиция отбыла. Вскоре уехал и автобус. Пассажиры редким гуськом потянулись по пыльной обочине в город.
Сергей вдруг увидел, что сбоку автостанции в тени пристроились три немолодые женщины-торговки. Перед ними стояли корзины с домашними овощами и семечками.
— Добрый день, — Сергей пытался выглядеть дружелюбно. — Не подскажете, где тут гостиница?
Торговки уставились на него, как на психа, и вдруг дружно рассмеялись.
— Гостиницу ему! — проговорила одна, самая старшая, в выцветшей армейской панаме. — А еще казино с пляжем!
— Может, кто-то комнату сдает? — смутился Сергей.
— Может, и сдает, — с нарочитым равнодушием пожала плечами «панама». Она строго поджала губы. — Двести рублей! В день!
— Хорошо, пойдем, — поспешно согласился Гордин.
Женщина, радостная, что нашла постояльца, засуетилась и несколько потеряла лицо.
— Девчата, присмотрите, — кивнула она на свой товар.
Хозяйку звали Ниной Васильевной, и под жилье Сергею она определила небольшую светлую пристройку к дому.
Гордин, слушая ее наставления, внимательно осматривался.
— …Колонка напротив, воду — в бак. Помойка за сараем, здесь не сорить… Так ты из самой Москвы? А сюда каким ветром?
— Да так… — Гордин шевельнул плечами. — Дела. Я у вас недельки две поживу, ладно?
Он вдруг прислушался. Откуда-то доносился истеричный плач, переходящий в вопли и ругань. Причем плакал мужчина.
— Москвич, значит… — проговорила Васильевна. — Понятно. Под умывальник не мочиться, уборная во дворе. И музыку громко не включать. Дружков не водить, пьянство не устраивать.
— Ну что вы, я тихонько. Вы меня и не увидите.
— Посмотрим, какой ты тихий… Ладно, давай!
— Что? — удивился Гордин.
— Деньги давай!
— Конечно… — Гордин поспешно выудил из кармана стопку купюр и отсчитал за неделю. — Пока хватит?
— Хватит. Пошла я. Устраивайся.
Васильевна оценивающе оглядела Гордина и вдруг почти демонстративно проверила навесной замок на двери своего дома. Сергей усмехнулся и закатил сумку в свое новое жилище.
Усевшись на старенький, но еще крепкий топчан, Гордин задумчиво покачал в руке телефон. Наконец решился набрать номер.
— Ну, привет, — сказал он и невольно улыбнулся.
— Сережка, ты где? — голос Лены был чистым, отчетливым, словно она сидела рядом.
— Я в порядке. В хорошем месте, тихом. Потерпи еще чуть-чуть, ладно.
— Мне страшно. Вокруг дома какие-то ошиваются, в подъезде шуршат, в телефоне чего-то пищит. Я с ума схожу!
— А я тебе снова говорю: ничего не бойся. Ты им не нужна. Они меня ищут, а не тебя.
— Сережа… ну что ты натворил, скажи.
— Ничего плохого, можешь поверить. Потерпи, девочка. Скоро загранпаспорта будут, деньги есть. Все, как ты хочешь. Слушай, я долго говорить не могу…
Лена вдруг начала всхлипывать.
— Я спать ложиться боюсь.
— Не бойся ничего. На этот номер мне не звони, я все равно его выкину. Скоро сам с тобой свяжусь.
Гордин отключил телефон и сразу разобрал его, рассовав детали по карманам сумки.
Посидел немного с закрытыми глазами, наслаждаясь отдыхом и долгожданной тишиной.
