РЕЗИДЕНТ ОШИБАЕТСЯ
«Совершенно секретно.
...В ночь с 4 на 5 июня 1939 года в районе села Дайна, на реке Сумбар, установлено нарушение Государственной границы СССР. По нашим данным, на советскую территорию проник Платон Новокшонов (он же Шырдыкули), резидент германской разведки, в прошлом агент Интеллидженс сервис под кличкой Хачли, то есть Крещеный. Новокшонов был осужден советским судом, бежал из-под стражи, долгое время скрывался в Иране, где его завербовал Вилли Мадер, резидент германского абвера. Вместе с Новокшоновым перешел границу Черкез Аманлиев, германский агент, как и его жена Джемал, окончивший разведывательную школу под Берлином. Супруги прошли специальную выучку у Вилли Мадера, в его родовом имении Аренсдорф, что западнее Берлина. Черкез, похищенный по приказу Джунаид-хана, известен нам и как сын чекиста Аманли Белета, убитого бандой Эшши-хана. Раньше, в конце апреля, на нашу территорию пробрался Джапар Хороз, он же и Джапар Буркоз, личный друг Эшши-хана, проводник басмаческих банд, повинный в убийстве многих дайхан, советских работников, красноармейцев... Хороз связан с английской секретной службой, сейчас, возможно, перевербован немецкой разведкой...
В настоящее время Новокшонов под нашим контролем развернул в Ашхабаде работу «по вербовке агентуры». Установлен, также контроль и за действиями Хороза... По оперативным соображениям предлагаю предоставить возможность Черкезу Аманлиеву беспрепятственно вернуться обратно в Иран...»
Из рапорта начальника отдела
контрразведки НКВД Туркменской ССР
Серая тень мелькнула в глубине складского двора и тут же растаяла. Ходжак перехватил в руке заряженную берданку, бросился к высоким штабелям досок, пахнувших сосновой смолой. Пробежал между горками бревен, блестевших от только что прошедшего теплого дождя, обошел пирамиды пустых ящиков. Никого!
Ходжак запрокинул голову в мохнатом тельпеке — барашковой папахе, посмотрел на воровато выглядывавшую из-за туч полноликую луну и, будто осуждая ее, цокнул языком. Иль разыгрывает кто? А ведь шутки с вооруженным сторожем плохи — он и пальнуть не поленится. Кто знает, что его допотопная берданка заряжена лишь одной крупной солью?
Он потянулся свободной рукой к тельпеку, чтобы поправить его, и... застыл на месте: сквозь тонкий халат и исподнюю рубашку почувствовал прикосновение к спине тупого металла.
— Замри! — негромко приказал кто-то хриплым голосом. — И не вздумай повернуться! Веди в сторожку! — Незнакомец больно ткнул револьвером между лопаток. Ходжак краем глаза заметил у своих ног широкие, как у верблюда, ступни, обутые в скрадывающие шаги чарыки[1].
В сторожке, залитой лунным светом, было душновато, но незнакомец не позволил открыть ни дверей, ни форточки.
— Что, Ходжак, не признал? — довольно ухмыльнулся ночной пришелец, видя, как сторож пытливо разглядывал его длинное, чисто выбритое лицо.
— Немудрено узнать тебя, Джапар Хороз. — Ходжак разочарованно отвел глаза. — Без усов и бороды ты и впрямь, как петух опаленный.
— Ты полегче! — осерчал тот, видно вспомнив, почему его прозвали Хороз-Петух. — Шутки терпимы, когда помоложе...
— А я и не шучу. Посмотришь на тебя, баба не баба...
— Заткнись, Ходжак! Не балагурить сюда я пришел. Тебе привет от Эшши-хана.
— За привет спасибо и тебе, что привез, и тому, кто прислал. Но сухим приветом лишь горло обдерешь.
— Не торопись, будет чем смазать. Ты ответь, почему Ташауз оставил?
— Кто ты такой, чтобы я ответ перед тобой держал?
— Это приказ Эшши-хана. — Хороз заткнул револьвер за кушак.
— Ты эту-то дуру спрячь. — Ходжак указал глазами на револьвер. — Могут прийти с проверкой поста. — И только когда нежданный гость спрятал оружие за пазуху, продолжил: — Эшши-хану я не присягал и в юзбашах[2] у него не ходил.
— Джунаид-хан приказал долго жить. — Хороз торопливо воздел руки кверху. — Земля ему пухом! Все свои богатства и власть над туркменами хан-ага завещал Эшши-хану. Перед смертью он рассказал сыновьям о цели твоего приезда в Афганистан, о верных людях, что ждут сигнала, чтобы выступить против Советов. С твоих слов это?..
— Ишь чего захотел?! Эшши не Джунаид-хан. Он мне не указ!
— Не дури, Ходжак! За Эшши-ханом стоят те же хозяева. Люди умирают, а господа остаются. — И Хороз произнес пароль Джунаид-хана.
— Давно бы так! — озлился Ходжак. — Голова от твоей болтовни распухла. В этом мире за всеми делами выгода, а не пустые слова.
— Уж не запродал ли ты этих людей большевикам?
— Заплатят хорошо, и свою душу заложу, — вызывающе бросил Ходжак. — Да боюсь, большевики поставят меня вместе с ними к стенке.
— Ездил я в Ташауз, Хиву, прощупал троих, чьи имена ты дал Джунаид-хану. Они на меня так вытаращились, будто я с луны свалился.
— А откуда же ты еще мог свалиться?! — Ходжак в сердцах отбросил в сторону берданку, сел на деревянную тахту, покрытую серой кошмой. — Ты отдаешь отчет своим поступкам? Ты думаешь, эти люди ходят по улице да кричат: «Эй, энкавэдэшники, берите нас, мы подпольщики!» Тогда у больного хан-ага хватило сил припомнить и повторить имена лишь трех человек, хотя я называл гораздо больше. Знаю, с кем ты встречался. Это не люди — кремень! Сказать, на кого ты вышел? — И он назвал имена тех троих, которые не пожелали беседовать с Хорозом, указали ему на дверь. — Мы же сменили пароли и явки, кое-кого убрали. С НКВД шутки плохи!
![Будни контрразведчика [иллюстрации]](/storage/book-covers/c2/c2a004fe8bf379ad9e00381bb3966b9dd3601c4c.jpg)
