Ни с чем не сравнится первое утро лета! Тримп, ежиха-путешественница, бродила по лесу, как во сне, упиваясь красотой Страны Цветущих Мхов, столь не похожей на холодное северное побережье, откуда она шла. На каждом листике лежала капелька росы, нежные колечки тумана обвивали тонкие солнечные стрелки, застрявшие в зеленых с золотом кронах могучих дубов, стройных рябин и величественных вязов. Сладко заливались птички, беззвучно порхали бабочки, пчелы хлопотливо гудели над цветами, папоротниками и лишайником, покрывшим скалы изумрудным ковром. Тримп шагала с легким сердцем и пустым дорожным мешком. Она даже на время забыла о том, что голодна. Ведь душа ее пировала, наслаждаясь великолепием окружающего мира, невыразимой прелестью нового времени года. Беспечно помахивая ясеневым посохом, ежиха пританцовывала на ходу.
— Добрейший денек, красавица!
Она остановилась перед глубокой канавой. Два крепких пожилых ежа стояли на тропинке по ту сторону канавы и приветливо улыбались. Они были похожи друг на друга, как две горошины из одного стручка. Один крикнул:
— Мы вам поможем перебраться, барышня. Стойте, где стоите.
Отступив на несколько шагов, Тримп задорно подмигнула и крикнула в ответ:
— Не-а! Это вы стойте, где стоите. Я сама!
Она разбежалась, легко перемахнула через канаву, воспользовавшись ясеневым посохом, как шестом, и аккуратно приземлилась на том берегу.
Оба ежа зашебуршились так рьяно, что загремели иголки на их спинках — древний ежиный способ аплодировать. Тримп Путешественнице сразу приглянулась эта парочка. Ежиха встала прямо напротив них и вежливо наклонила голову, они сделали то же самое и кланялись до тех пор, пока иголки на головах всех троих не соприкоснулись — традиционное приветствие ежиного племени. Знакомство состоялось.
— Добрые господа, меня зовут Тримп Путешественница.
— Госпожа, я — Ферди, а этот толстяк — мой брат Коггс, и оба мы из аббатства Рэдволл.
Коггс фыркнул и кивнул на обширный живот Ферди:
— Я-то не такой толстый, как старина Ферди. Правда, госпожа Тримп?
Она хихикнула:
— Вы друг друга стоите — оба пузатенькие. Ферди и Коггс искоса посмотрели друг на друга:
— А она за словом в карман не лезет. Бойкая!
— Ага, и жестокая, как все хорошенькие барышни.
— Больно уж она худенькая. Думаешь, она сможет помочь нам с бревном?
— Госпожа Тримп не худая. Она стройная, но сильная, бьюсь об заклад! Вон как сиганула через канаву. Ей по плечу таскать бревна.
Тримп поджала губы:
— Конечно, по плечу. Захочу — отбуксирую куда надо любое бревно, даже если вы оба сядете на него верхом. Но сегодня я слишком стройная, потому что мой мешок пуст. Поэтому за перетаскивание бревен вам придется расплатиться едой.
Ферди и Коггс еще раз переглянулись:
— Своего не упустит, а?
— Еще бы, приятель! У нее характер не мягкий мох и не зеленая трава. Придется ее накормить.
— Не раньше, чем доберемся в Рэдволл. Тогда она сможет подзаправиться так, что станет толще нас обоих вместе взятых. Так что? Договорились, барышня?
Тримп решительно стукнула своим посохом:
— Решено! Ведите меня к вашему бревну, друзья. Это было не слишком большое бревно, скорее ветка, и похоже — сикоморы. Они обвязали его веревками и поволокли, и дерево легко скользило по влажной от росы обочине тропинки. У Тримп было полно вопросов к Ферди и Коггсу:
— А что это за место — Рэдволл, и далеко ли до него?
— Ха, барышня, скоро никому и в голову не придет задать такой вопрос. Всякий сможет увидеть Рэдволл за версту. Верно, Коггс?
— Точно, Ферди. Когда дойдем вон до того поворота, увидите большую дубовую рощу, а за ней — аббатство, только оно пока не достроено. Мартин думает, что года через три шпиль на главной башне будет виден отовсюду.
Тримп внезапно остановилась и потерла лоб лапкой, будто вдруг вспомнила о чем-то важном.
— Конечно же! Я слышала от других путешественников о доме с красными стенами, что в Лесу Цветущих Мхов! Мартин, говорите? Это тот, который мышь? Сын война Льюка?
Ферди пожал плечами и сделал знак продолжать работу.
— Он воин — это уж точно, мисс. А что до его отца, то, кажется, кто-то мне говорил: его действительно звали Льюк. А, Коггс?
Коггс переложил веревку на другое плечо.
— Может быть, приятель. Никто не знает всего о Мартине. Он не больно-то охотно рассказывает о своем прошлом. Но помяните мое слово, Тримп, Мартин — благороднейший из воинов, когда-либо опоясывавших себя мечом. Он не знает страха и в бою стоит десятерых. Посмотрите-ка, госпожа, вот и аббатство Рэдволл. Видите?
Тримп широко раскрыла глаза от удивления. Никогда еще ей не приходилось встречать такого огромного сооружения, а ведь оно еще не было достроено до конца. Аббатство, сложенное из массивных плит красного песчаника, возвышалось над лесом. Его окружала высокая стена с бойницами, виднелись широкие ворота, а за наружной стеной можно было различить главную постройку аббатства, вернее, те две трети ее, что были готовы. За деревянными лесами угадывались башенки, арки и колонны. Работа на строительстве кипела. Мыши, кроты, белки, выдры, ежи и полевки что-то перетаскивали, укладывали, строгали, пилили. Ферди и Коггс только посмеивались над изумленной Тримп:
