— Матвей, сегодня в семь Тематическая встреча. Вопросы есть? Вопросов нет, — сам же и ответил собеседник, который отвлек юношу звонком телефона, когда тот был на совещании. Кинув в трубку короткое:
— Да, буду, — отключился. На его лице не дрогнул ни один мускул, когда он продолжил совещание, холодно, четко давая указания, объясняя недоработки некоторых работников. Хотя кто бы знал, как все внутри сводило от ожидания и предвкушения, как сладко ныл низ живота. Как сердце приостанавливало свой бег. Но… Дыхание ровное — многолетняя выдержка и умение держать лицо при подчиненных. Никто ничего не заметил.
День для Матвея Марковича — успешного дельца, которого называли акулой бизнеса, прошел в суматохе: договоры, переговоры, банки… К вечеру он все чаще стал поглядывать на часы, стараясь делать это незаметно.
Ровно в пять вечера, подхватив пиджак со спинки кресла, перекинув его через руку, Матвей Маркович простился со всеми и отправился домой, где его уже ждал Глеб, нетерпеливо постукивая стеком по руке, но это было единственное проявление нетерпения. Взгляд прямой, на губах слегка саркастическая усмешка.
Стоило Матвею пересечь порог собственной квартиры, как в нем вдруг произошли разительные перемены: исчез холодный, циничный взгляд, из глаз испарилась жесткость, уступив место желанию и блеску радости, плечи поникли, будто только сейчас он снял с себя непосильный груз дня.
— Ты опоздал! — коротко заметил Глеб, слегка проходясь стеком по спине Матвея, как только тот снял рубашку, за которой последовали брюки.
— Прости, — обернулся Матвей к Глебу, в этот момент поправляя на шее узкий ошейник, который весь день скрывался под воротником рубашки, а сейчас слегка перетирал шею.
— Позже, мы опаздываем, — заметил Глеб. — Переодевайся, бери сумку и пошли, я уже все собрал.
Матвей сделал так, как ему приказали. Подхватив сумку, он вышел вслед за Глебом к автомобилю. В тишине они доехали до небольшого двухэтажного дома за городом. Во дворе уже стояли пять автомобилей, около дома, обнесенного высоким забором, прогуливались несколько пар, в которых сабы двигались на полшага позади доминантов, которые общались между собой. Сабы же молчали. Матвей, заметив это, нахмурился. Игра игрой, но здесь что-то неправильное происходит, и это ему не понравилось. Зато Глеб не обратил внимания ни на что.
Войдя в дом, им предоставили комнату для переодевания, угостили соком. Хозяин — молодой парень лет двадцати пяти, быстро оценивающе осмотрел Матвея с головы до ног, усмехнулся, показав явное превосходство, что совершенно убедило того в том, что отсюда надо уходить и быстрее. Но Глеб и слушать ничего не хотел. Напротив, он вдруг начал злиться:
— Заткнись, я не давал тебе слова, и вообще, достань ошейник, живо! — рявкнул он, свысока посмотрев на Матвея.
От такого окрика мужчина опешил. За два года, что они вместе, таким Глеба он еще не видел. Агрессия, злость, пренебрежение — все это так и сквозило во взгляде, в движениях. Странно, что это с ним произошло всего за полчаса, что они здесь?
— Давай, надевай шорты, вставляй хвост, куда надо, и пошли, — скомандовал Глеб, быстро прикрепляя поводок к ошейнику Матвея. Тот молча снес все, что говорилось, переоделся, глянул на себя в зеркало, скривился, но в следующую секунду нацепил легкую улыбку на лицо, опустил глаза в пол и вышел вслед за Хозяином.
Пока они шли, им на пути попадались такие же пары, кто-то из сабов был связан, руки за спиной, между лодыжками металлическое крепление, которое мешало двигаться, но тем не менее, бедолаги как-то умудрялись делать мелкие шажки; некоторые шли, едва ли не согнувшись пополам от оттягивающей шею цепи, за которую тянул Хозяин.
— Глеб, мы куда попали? — начиная кое-что понимать, вдруг встревожился Матвей. — Мне здесь не нравится.
— Тебе право голоса никто не давал, — презрительно скривился Глеб, потянув мужчину за ошейник. — А еще слово, и я надену на тебя намордник с кляпом. Усек?
Матвей больше не произнес ни слова, пока они не вошли в зал, находящийся в подвале, имеющий огромное пространство, с кучей Домов, но в сопровождении своих сабов. Около одной из стен стояла сцена, на которой происходило действо, где Доминант в открытую издевался над своим сабом. Матвея поразило то, насколько далеки были многие от Темы. Как можно издеваться над теми, кто им доверился? Зачем? И что происходит с Глебом? Он все больше впадал в состояние агрессии.
Когда глаза привыкли к сумраку, царящему в этом зале, Матвей с ужасом увидел, что многие Хозяева прямо здесь в открытую используют своих сабов, заставляя не только делать минет, но и… пользуя одного по двое. Как?! Крик готов был вырваться из груди мужчины.
— Глеб, я надеюсь, ты помнишь о запрете на гаремные сессии и передачу меня другим? — начал было Матвей, все больше ощущая в себе нечто странное: жар, томление. — У нас еще и на присутствие на подобных сессиях стоял запрет.
— Я совершенно забыл тебя предупредить, — обернувшись, ехидно оскалившись, заметил Глеб. — Здесь все запреты снимаются.
У Матвея от такого ответа слегка потемнело в глазах от ужаса. А стоило его партнеру устроиться в одном из кресел, которые в изобилии стояли около стены, как он тут же потянул Матвея за ошейник, приближая того к своей ширинке, чему тот попытался воспротивиться, особенно после того, как увидел, что за ними наблюдают как минимум четыре пары глаз, две из которых принадлежали хозяину дома и его товарищу. Но тут собственный организм Матвея подвел, когда желание волной прокатилось по телу. Да что это с ним такое? Матвей не мог сообразить, от возрастающей страсти мутилось в голове. Он склонился над Глебом, расстегивая молнию зубами.
