Питирим Александрович Сорокин
Кризис нашего времени
REM2: В тексте отсутствует фрагмент, обозначенный как: (???)
Глава VI
ПРЕСТУПЛЕНИЯ, ВОЙНЫ, РЕВОЛЮЦИИ, САМОУБИЙСТВА, ДУШЕВНЫЕ БОЛЕЗНИ И НИЩЕТА В КРИЗИСНЫЕ ПЕРИОДЫ
1. Преступления, войны, революции, самоубийства как симптомы и последствия кризиса.
Если индивид не обладает твердыми убеждениями по поводу того что правильно, а что нет, если он не верит в Бога или в абсолютные моральные ценности, если он больше не питает уважения к своим обязанностям, и, наконец, если его поиски удовольствий и чувственных ценностей являются наиважнейшими в жизни, что может вести и контролировать его поведение по отношению к другим людям? Ничего, кроме желаний и вожделения. В таких условиях человек теряет всякий моральный или рациональный контроль и даже просто здравый смысл. Что может удержать его от нарушения прав, интересов и благосостояния других людей? Ничего, кроме физической силы. Как далеко зайдет его ненасытная жажда чувственного счастья? Она зайдет ровно настолько далеко, насколько позволяет противопоставленная ей грубая сила других. Вся проблема поведения индивида определяется соотношением между его силой и силой, находящейся в руках других. Это сводится к проблеме взаимодействия физических сил в системе физической механики. Физическая власть заменяет справедливость. В обществе или ряде обществ, состоящих из таких индивидов, неизбежным следствием будет умножение конфликтов, жестокая борьба, в которую оказываются вовлечены как локальные группы и классы, так и нации, и взрыв кровавых революций и еще более кровавых войн.
Периоды перехода от одной фундаментальной формы культуры и общества к другой, когда рушится здание старой культуры, а новая структура еще не возникла, когда социокультурные ценности становятся почти полностью "атомизированными", и конфликт между ценностями различных людей и групп становится особенно непримиримым, неизбежно порождают борьбу особой интенсивности, отмеченную широчайшей вариативностью форм. В рамках общества она принимает в дополнение к другим конфликтам форму роста преступности и жестокости наказаний, особенно взрыва бунтов, восстаний и революций.
В ряде обществ она проявляет себя в виде международных войн. Чем более велик и глубок по своей сути переход, тем больше насилия содержится во взрыве революций, войн и преступности и наказаний, если двое последних не потонут в океане массовой жестокости войн и революций. Такие периоды всегда оставались в памяти как времена жестокости, грубости и зверства, не сдерживаемых ничем, кроме взаимного принуждения и обмана.
Еще одним следствием переходных периодов является рост душевных болезней и самоубийств. В перезревшей чувственной культуре общественная жизнь становится такой сложной, борьба за чувственное счастье - такой острой, потребность в удовольствии настолько нарушает ментальное и моральное равновесие, что разум и нервная система множества людей не могут выдержать огромного напряжения, которому они подвергаются; поэтому они становятся склонными к извращениям или даже ломке личности. Будучи лишены общепринятых норм и ценностей - научных или философских, религиозных или моральных, или ценностей какого-либо другого рода - и окруженные хаосом конфликтующих норм и ценностей, эти индивиды оказываются без какого-либо авторитетного руководителя или надындивидуального правила. В этих условиях они неминуемо становятся неустойчивыми и молятся на случайный личный опыт, мимолетные фантазии и конфликтующие чувственные импульсы. Как лишенную руля лодку, оказавшуюся в море, такого человека качает туда-сюда силою обстоятельств. У него нет стандарта, по которому можно понять, насколько последовательны его действия и к чему он стремится, он становится непоследовательным и неинтегрированным комплексом случайных идей, убеждений, эмоций и импульсов. Неизбежным следствием этого является рост дезинтеграции и дезорганизации. Ко всему этому необходимо добавить болезненный шок, который беспрерывно разрушает его разум и нервную систему среди хаотичной и жестокой борьбы, сопровождающей переходный период. Мы хорошо знаем, что необходимой предпосылкой здравого и интегрированного ума является присутствие социальной стабильности и не вызывающих сомнения общепринятых норм. Когда они начинают разрушаться, за этим обычно следует возрастание нервных срывов, и оба эти явления продолжают прогрессировать. Нервные срывы являются еще одним аспектом разрушения социокультурного порядка.
В свете этой теории ясно, почему происходит рост душевных болезней, особенно в последние несколько десятилетий; почему у мужчин более высок уровень заболеваемости душевными болезнями, чем у женщин; и почему почти все психозы (за исключением старческих психозов и других, связанных с мозговым артериосклерозом), такие как помешательство в юном возрасте (dementia precox), умственная неполноценность, эпилептические психозы и психопатические психозы находят свои жертвы среди молодых возрастных групп от 10 до 30 лет. Эта теория объясняет, почему, как и в случае самоубийств, индивиды, состоящие в браке, дают наименьший процент душевнобольных; далее идут по возрастающей вдовые и потом одинокие; наибольший процент приходится на разведенных, то есть на тех индивидов, которые прошли через мучительный опыт дезинтеграции семейной солидарности, возможно, сопровождавшийся скандалом. Эти люди стали свидетелями ломки одной из важнейших социокультурных ценностей - священности и нерушимости брака. В некоторых, хотя и не во всех аспектах, рост, падение и распределение душевных болезней идет параллельно с движением и распределением самоубийств. В обоих случаях мы имеем один и тот же фактор - дезинтеграцию норм и ценностей данной культуры или общества. Нам хорошо известны две основных причины двух главных форм суицида, так называемых "эгоистического" и "анемического" типов. Когда система норм и стандартов претерпевает шок и становится дизинтегрированной, кривая анемических самоубийств неизменно идет вверх. Является ли причиной шока экономическая паника и резкий переход от экономического процветания к депрессии или неожиданный переход от депрессии к процветанию, или еще что-либо, он всегда сопровождается ростом самоубийств. Так как дезинтеграция, сопровождающая переход от одной фундаментальной формы культуры к другой, бесконечно более велика, чем единичная экономическая, политическая или какая-либо другая частичная дезорганизация или шок, необходимо ожидать, что рост кривой суицидов в такие периоды будет сильно возрастать. Мы также знаем, что главным фактором так называемого эгоистического самоубийства является рост психосоциальной изоляции индивида. Когда его тесные социальные связи ослаблены или порваны - с членами его семьи или с другими близкими - и он становится чужим в своем окружении, то у него начинает расти чувство психосоциальной изоляции, а вместе с ним и вероятность стать жертвой суицида. Полное психосоциальное одиночество - это неподъемная ноша. По этой причине атеисты чаще совершают самоубийства, чем верующие; среди верующих члены свободных деноминации, которые меньше "скрепляют" своих членов, чем, например, Римская католическая церковь, демонстрируют более высокий уровень самоубийств, чем менее свободные деноминации. Это объясняет, почему среди одиноких людей выше уровень суицида, чем среди состоящих в браке, а среди бездетных семей уровень самоубийств выше, чем у имеющих детей; а также почему особенно высок уровень самоубийств среди разведенных - людей, у которых самые тесные социальные связи были порваны в условиях скандала или, возможно, остракизма.
