Иван Александрович Ильин
Кризис Безбожия
Глава первая
Историческое время, выпавшее нам на долю, исполнено великого и глубокого значения: это эпоха чрезвычайной насыщенности, напряженности, эпоха крушения, подводящего итоги большому историческому периоду; это время испытания: совершается как бы некий исторический и духовный смотр, жизненная ревизия человеческих духовных сил, укладов и путей.
Так, как если бы некий великий судия сказал современному человечеству: "Вот, я попущу силам зла и соблазна, силам испытующим и совращающим; и они развернут учение свое и строительство свое, а ты -- им в ответ -- откроешь душу свою и покажешь лицо свое; и будет великий суд над ними -- по делам и плодам их; и над тобою -- по исповеданию и противлению твоему".
И вот, согласно этому, неслышно изрекшему, но столь остро внятному нам в событиях гласу, наше время развернуло перед нами сразу: величайший подъем воинствующего безбожия и строжайший суд над выношенной человечеством за последние века и тысячелетия религиозностью.
А если охватить весь процесс сразу единым выражением, то перед нами развернется единственный в своем роде кризис безбожия.
Слово кризис есть первоначально слово греческое. Оно происходит от "крино", что значит "сужу". Кризис обозначает такое состояние человека, его души или тела, или дел и событий, в котором выступают скрытые силы и склонности; они развиваются, развертываются, осуществляют себя, достигают своего максимального напряжения и проявления, своей высоты и полноты и тем самым обнаруживают свою настоящую природу: они как бы произносят сами над собою суд и переживают поворотный пункт; это их перелом, перевал; час, в который решается их жизненная судьба; это время их буйного расцвета, за которым начнется -- или их преодоление и крушение, или же умирание того человека или того человеческого дела, которое было настигнуто кризисом.
Вот что я хочу сказать, говоря о кризисе безбожия. Как бы ни были тягостны для каждого из нас события, вызванные этим кризисом, мы не должны ни растериваться под их ударами, ни предаваться духовной слепоте. Рады мы или не рады, что родились в такую эпоху и что кинуты всевластною рукою в этот омут испытаний и опасностей,-- мы призваны быть участниками, не просто пассивными жертвами, объектами, но активными участниками, волевыми субъектами этого процесса. А для этого мы должны понять, в чем состоит глубокий смысл нашего исторического положения; чего требует и ждет от нас Судия, вызвавший нас на суд; какие силы имеются у нас и как нам с ними быть и обходиться; и как нам приложить их к тому историческому делу, участниками коего мы оказались. Мы должны понять смысл мировых событий. Уразуметь, что смысл их выражается этими двумя словам: кризис безбожия. И решить, какое место мы призваны занять в этом развертывающемся перед нами процессе; где во всемирном масштабе выступили скрытые доселе силы безбожия; где они развернулись и достигли небывалой еще" высоты, полноты, откровенности и напора, где они впервые обнажили свою настоящую природу, и вот на наших глазах как бы произносят сами над собою суд, решая свою судьбу, а вместе с тем и судьбу всего человечества.
Видим ли мы это? Разумеем ли эти события? И если видим и разумеем, то где мы сами сердцем и волею?
И прежде всего -- в самом протекании этого кризиса нет ли таких явлений и признаков, по которым мы могли бы предвидеть его исход?
В чем состоит этот кризис?
Если мы вдумчиво вслушиваемся в то, что говорят современные отрицатели Бога, то увидим, что их позицию можно свести к двум пунктам:
I. Нет никакого основания признавать бытие Бога:
II. Вера в Бога не только неосновательна и не нужна, но еще и жизненно вредна.
Все остальное, что они говорят, сводится именно к этим двум пунктам, к их развитию и детализации.
Одни высказывают это в благовоспитанной форме салонного скептицизма; другие в неделикатной форме иронической насмешки, третьи в агрессивной форме револьверного выстрела или динамитного взрыва. Но все имеют в виду именно эти два тезиса: вера в Бога есть неосновательное суеверие, предрассудок или лицемерие; вера в Бога вредна человечеству (или пролетариату), задерживая его прогрессивное развитие (или его классовую борьбу за водворение социализма или коммунизма). Или еще проще, грубее и яснее: верить в Бога -глупо, верить в Бога -- вредно. Эти утверждения можно затаить в себе как свое личное, частное воззрение,-- как делали в XIX веке многие русские интеллигенты из вольтерианцев; тогда эти тезисы подчас видоизменялись, например: верить в Бога глупо, а умному человеку и вредно; но широкой массе, которая глупа, это глупое занятие может быть даже полезно, чтобы она смирялась, не зверела и послушно работала.
Современная мировая революция не могла и не захотела принять эту последнюю оговорку: ее тезис прямолинейнее и последовательнее: верить в Бога -- глупо и вредно для всякого человека; особенно же для массы, ибо она как раз и не должна --- ни смиряться, ни покорно работать. Масса призвана к восстанию -- ей особенно глупо и особенно вредно верить в Бога; ей необходимо безбожие; нечего ждать, пока она сама потеряет веру, безбожие должно быть ей навязано в порядке государственной диктатуры -- аргументом, воспитанием, подачками, истреблением духовенства, разрушением церквей, террором. Разногласия среди безбожников имеются, их нельзя замолчать. Но основная мысль одна: глупо и вредно.
