Она, наверное, была влюблена в свои ноги — с такой заботливой осторожностью положила одна на другую. Её звали миссис Эдел Блэр, что было заявлено многозначительным тоном. И ещё она была брюнеткой и первой моей клиенткой.
На ней было сапфирно-голубое платье с изящным бантом под грудью. Он также помогал поперечному шёлку сдерживать напор её полных грудей. Я подумал, что у мистера Бэра есть причины радоваться и беспокоиться.
Её тёмные глаза светились с расчётливым спокойствием электронного пульта. Я слегка повернул голову, почти автоматически поворачиваясь к ней своим правым профилем. Я не хотел произвести на неё какое-то особое впечатление, а хотел просто дать ей понять, что имеется в наличии.
— Мистер Бойд, — сказала она низким контральто, — детективное агентство Крюгера посоветовало мне обратиться к вам.
— Я работал у них ещё пару недель назад, — сказал я.
Тут я вспомнил о новёхонькой надписи на двери, гласящей: «Предприятие Бойда». Пора понемногу проявлять предприимчивость.
— Они не могли порекомендовать вам лучшего парня, — сказал я.
— Они мне сказали, что вы были их лучшим работником, — доверительно улыбнулась мне миссис Блэр. — И мне не оставалось ничего другого, как приехать к вам.
— Иными словами, ваше дело, в чём бы оно ни заключалось, слишком горячо для Пола Крюгера, — улыбнулся я ей в ответ. — Это единственная причина, по которой они могут выпустить клиента из рук.
— Вы ошибаетесь, — сказала она без особой уверенности.
— Почему бы нам не начать с честности по отношению друг к другу? — предложил я. — Позже у вас может появиться настоящая необходимость лгать мне.
— Вы всегда так разговариваете со своими клиентами, мистер Бойд?
— Не знаю, — признался я. — Вы первый клиент, который когда-либо у меня был.
Она изящно пожала плечами, и я следил, как по её телу проходит зыбь, исчезая за бантом.
— Пусть будет по-вашему, — безразлично сказала она. — Это касается моего мужа.
— Развод?
— А разве вы не занимаетесь разводами, мистер Бойд?
— Я займусь чем угодно, лишь бы хорошо заработать.
По её губам пробежала усмешка.
— Именно это мне и сказал мистер Крюгер. Нет, мне не нужен развод.
Я опять посмотрел на её ноги. Они были магнитом, а я — железными опилками, которым больше некуда деваться. У неё были коленки с ямочками, а крутой изгиб её бедра резко выделялся под натянутым шёлком платья. У такого рода женщины всегда бывают хлопоты с мужчинами и, возможно, в их числе окажется и Дэнни Бойд прежде, чем они расстанутся.
— Мой муж — Николас Блэр. Вы, конечно, слышали о нём. — Её тон был уверенным.
— А что, следовало бы?
Её губы чуть сжались.
— Он величайший шекспировский актёр нашего времени! Вы не интересуетесь театром, мистер Бойд?
— Нет, с тех пор, как перестали показывать бурлески. Но я поверю вам на слово.
— Благодарю вас. — Её голос зазвучал холодно. — Он значительно старше меня, и он не выступал в течение нескольких лет, но сейчас собирается вернуться на сцену.
— Вы хотите, чтобы я нашёл ему зрителей?
Она подалась вперёд в своём кресле.
— У вас найдётся сигарета, мистер Бойд?
— Конечно. — Я подтолкнул к ней пачку через стол. — Угощайтесь.
— Спасибо. — Она прикурила от настольной зажигалки и глубоко затянулась. — Ужасно говорить это, — её голос на мгновение дрогнул, — но Николас теряет рассудок!
— Вы хотите, чтобы я его поискал? — спросил я. — Где он его потерял — в «Асторе?»
Она привстала в кресле, потом передумала и опустилась обратно.
— Уже сейчас плохо, — прошептала она, — но станет куда хуже, когда усилится напряжение. Каждый день репетиций подталкивает его к краю. Это нужно остановить, мистер Бойд! Ради него самого!
— Похоже, здесь нужен психиатр, а не я.
Она покачала головой.
— Теперь уже слишком поздно для этого. Единственный выход — дом для психических больных. Его нужно изолировать для его же пользы.
— Это можно сделать только одним путём, — сказал я. — Вы это знаете?
Она спокойно кивнула.
— Добиться признания его невменяемым. Вот почему я здесь, мистер Бойд. Я хочу, чтобы вы помогли мне.
Я взял сигарету из пачки на столе и стал неторопливо раскуривать её.
— А чем плоха обычная процедура: вызвать доктора — и все?
Она устало подняла руку.
— Это затруднительно, — сказала она, храбро улыбаясь сквозь воображаемые слезы, — у Николаса многие годы была репутация эксцентрика. Он известен этим же во всём театральном мире, и там даже не кажется это необычным. Я знаю, что он соскользнул за грань безумия, потому что я близка ему. Но никто другой этого не знает, кроме Обри, конечно.
— Обри?
— Его сын от первого брака. Николас очень хитёр. Если бы он понял, что его обследует медицинская комиссия, он сыграл бы роль самого здравомыслящего человека в мире и убедил бы их в этом. Я же говорила вам, что он хороший актёр.
— Говорили, — подтвердил я. — Значит, только вы и Обри думаете, что ваш старик давно перешагнул черту, откуда не возвращаются?
— Мы знаем его намного лучше, чем другие, вы же понимаете, — сказала она значительно.
— Конечно, — согласился я. — Ну и как, вы думаете, я смогу добиться его заключения?
Она пожала плечами, но на этот раз я был слишком занят, чтобы сочетать наблюдения за выражением её лица с любованием волнением в области банта.
