УБАЙД ЗАКАНИ
КОТ И МЫШИ
Перевод В. Звягинцевой.
Имеющий рассудок, слух и знанье, Сядь и прочти мое повествованье. С умом следи за этой старой сказкой, За смыслом, и теченьем, и развязкой. Мудрец! Не только свету, что
в окошке: Прочти рассказ о мыши и о кошке. А если взору блеск оправы нужен Любуйся красотой стихов-жемчужин. Жил кот. О нем немало шума, звону, Он был сродни кирманскому дракону: Грудь - щит, как барабан - живот набитый, Хвост львиный, нравом - леопард сердитый. Он не мяукал, а рычал, бывало, Так, что сам тигр бежал куда попало. Порою, испугавшись с ним соседства, И лев от страха обращался в бегство. Однажды - страсть к мышам тому причиной Пошел он на охоту в погреб львиный. Укрылся за кувшин с вином душистым, Как вор в пустыне иль саду тенистом. Вдруг мышка - прыг и, с легкостью мышиной, Уселась тихо на краю кувшина. Потом - к вину, - что ни глоток, то слаще! И пьяная, страшна, как лев рычащий, Бормочет: "Ой, сверну коту я шею, Намну бока я наглому злодею! Кот предо мной, что перед львом собака, Пусть в бой со мной выходит забияка". Услышав это, кот схватил беднягу, В когтях она утратила отвагу. Как серну леопард, терзал он мышку, Объял смертельный ужас хвастунишку. Молила мышь: "Твоей рабой я буду. Прости мой грех, забудь мою причуду!" Д кот: "Не ври, не напускай туману. Не внемлю я ни правде, ни обману". Кот обглодал бедняжку мышь до кости, Потом пошел в мечеть, к аллаху в гости. Чуть с лапок смыв следы кровавой битвы, Стал, как седой мулла, читать молитвы: "Прости, творец, отныне стану тише, Вовеки в зубы не возьму я мыши. За эту ж кровь невинную, о небо! Раздам я беднякам две меры хлеба". Тут мышка, что скрывалась в тайном месте, Собратьям принесла благие вести. "Друзья! Конец делам кошачьим скверным, Кот стал отшельником и правоверным. Он молится, в мечети пребывая, В раскаяньи слезами грех смывая". Поверив доброй вести о затишье, Расправили зверьки плечишки мышьи. Избрали семерых послов мышиных, Старейшин знатных, родовитых, чинных. Решили в знак любви и уваженья Коту послать от сердца приношенья. Одна несет бутыль с вином багряным, Другая хочет кланяться бараном, Несут коту огромные подносы И финики на них, и абрикосы. Вот в лапках - сыра круглая головка, Вот каравай подкатывают ловко. На голове у мыши миска с пловом, А у другой кувшин шербета, - словом, Все, все спешат с подарками, сластями Предстать перед кошачьими очами. Пришли и, кланяясь коту учтиво, Сказали: "О земного мира диво! Мы принесли дарующему счастье Достойные души сладчайшей сласти". И произнес, узрев мышей, котище: "Хвала аллаху, то не с неба ль пища?! Я долго был голодным и бессильным, И наконец-то стол мой стал обильным. Доныне соблюдал посты я строго Во имя милосерднейшего бога. Прошу, поближе поднесите блюда, Я что-то плохо вижу их отсюда". Как ветви ивы, мыши задрожали И, подойдя к коту, хвосты поджали. Внезапно прыгнув, кот одним движеньем, Как воин, опьянившийся сраженьем, Схватил рывком посланников знатнейших, Всех благородных и старшин старейших... Когтями двух, двух - лапою другою, Зубами - пятую... Спина - дугою... Лишь два мышонка убежать успели, Чтоб рассказать мышам о страшном деле: "Что ж вы сидите? Страшная утрата! Посыпьте пеплом головы, мышата! Знатнейшие из нас котом убиты, Кошачьи когти кровью их облиты". И мыши, в скорби, потеряв надежды, Все облачились в черные одежды. И порешили все - бедней не быть им С владыкой поделиться сим событьем: "Пойдем и припадем к престолу шаха, Не стало мочи жить мышам от страха". ...Мышиный царь сидел в тот миг на троне, О новом призадумавшись законе. Вскричали мыши с трепетом сердечным: "Владычество твое да будет вечным, О царь царей! Конца нет угнетенью, Кошачья власть наш день затмила тенью. Кот с мыши брал по зернышку, бывало, Теперь и по пяти ему все мало. С тех пор как стал котище правоверным Нас обложил налогом непомерным. Ну, просто невозможно жить на свете!" И царь промолвил: "Погодите, дети! Тирана ждет такое воздаянье, О коем в мире прогремит сказанье". И сбор он трубит. Триста тридцать тысяч!.. Из камня бы такое войско высечь! Сверкают копья. Всюду луки, стрелы, Все мыши и воинственны и смелы. Размахивает копьями пехота, Скорее в бой ей ринуться охота. Войска тянулись, плыли неустанно Из Решта, из Гиляна, Хорасана. И мышь одну избрали полководцем, Чтоб управляла сереньким народцем. Она сказала:"Мы должны отправить Гонца к коту, чтоб дело так представить: "Явись к подножью трона со слезами, Не то готовься воевать с мышами!" Посланец-мышь, спеша унять раздоры, Бежит в Кирман вести переговоры. Перед котом учтиво мышь склонилась: "От шаха я, кошачья ваша милость! Я принесла вам важное известье Мышиный царь вам объявляет честью: "Пади пред нашим троном со слезами, Не то готовься воевать с мышами!" Кот отвечал лукаво и туманно: "Ошибся шах, не двинусь из Кирмана". Однако сам собрал он втихомолку Кошачье войско. Глазки щуря в щелку, Шли, словно вал самума, урагана, Коты Кирмана, Йезда, Исфагана. Исход ужасный предрешен судьбою, Уже звучит приказ кошачий: "К бою!" Поток мышиный двинулся равниной, С нагорий кошки потекли лавиной. Войска сражались в вековой пустыне, Молва о храбрецах гремит поныне. В обеих ратях чуть не каждый воин Великого Рустама был достоин. Так много и мышей и кошек пало, Что их перо мое не сосчитало. Как лев, сражался кот в безумной схватке, Но жилы мышь подрезала лошадке, И выпал из седла седок хвостатый, Кошачье войско смущено утратой. "Аллах, аллах! - вопят, ликуя, мыши. Вяжи злодея! Взвейся, знамя, выше! Бей в барабан!" И в честь такой победы Целует мышку мышь. Забыты беды. Мышиный шах сел на спину слоновью, Он окружен почтеньем и любовью. А изверга-кота, связав ремнями, Опутали веревками, узлами. И молвил шах: "На виселицу зверя! Пусть повисит, не велика потеря". Едва царя мышей завидел пленный, Гнев заплескался в нем волною пенной. Как тигр в кустах перед прыжком, он сжался, Прыг, скок! - и плен веревочный порвался. Схватил мышей он, разъярен и грозен, И грохнул их, бедняжек, прямо оземь. Какое горе! Войско разбежалось, Шах еле спасся бегством (вспомнить жалость!). Погиб погонщик, слон, - потерь немало, Казны, престола и дворца не стало... Да будет сей рассказ тебе забавой, Убайду Закани - посмертной славой.
