Кто бы ни читал это, запомни: я — Амальрик Эмили Антеро из Ориссы. И знай: этот дневник и люди, везущие его, находятся под защитой моей и моего семейства. Если же ты поможешь доставить их быстро в целости и сохранности в Ориссу, тебе будет выплачено две тысячи золотых монет.
Но берегись — не вздумай задержать моих слуг или помешать им в выполнении возложенной на них миссии, — последствия для тебя, твоей семьи и твоих потомков окажутся самыми ужасными.
И в этом я клянусь в шестой день месяца морозов в пятнадцатый год эры Ящера.
Мой самый любимый племянник, Гермиас! Я пишу тебе из Далеких Королевств — из настоящих Далеких Королевств, а не из той фальшиво-сказочной Ирайи, которую мы с Яношем Серым Плащом открыли почти пятьдесят лет назад. Теперь-то я понимаю, как мы ошибались: чудеса тех отдаленных королевств, что очаровали нас тогда, бледнеют по сравнению с тайнами и волшебством этого царства.
Бедный Янош. Он предал все, что имел, и даже душу саму, полагая, что истины обитают именно там, в Ирайе. А все обернулось чудовищной ложью.
Старина Янош — тот Янош, что некогда был моим другом, — сам бы посмеялся сейчас над этим самообманом.
— Самые лучшие шутки богов те, — сказал бы он, — после которых ты оказываешься полным дерьмом. Человек, полагающий себя мудрецом, блуждает во тьме. И только тот, кто понимает, что он действительно глуп, имеет шанс увидеть истину.
Я теперь понимаю, он сам догадывался о том, что наше победное открытие Далеких Королевств приведет его к гибели. Ведь, в конце концов, после такого открытия что еще интересного оставалось Яношу на этом свете? Как жаль, что нет его сейчас, а то бы он мог порадоваться тому обстоятельству, что главные открытия еще впереди.
А теперь должен предупредить, Гермиас, что, когда ты будешь читать эти строки, я, скорее всего, буду уже мертв.
Не печалься. Жизнь я прожил длинную, по большей части счастливую и насыщенную множеством событий и приключений. Я и сам удивляюсь, как, учитывая все то, что произошло после нашего прощания, у меня еще достает сил водить пером.
В том возрасте, когда большинство людей уже думают о душе и выбирают себе эпитафию на надгробный памятник, я отправился в мое последнее грандиозное путешествие. Я пересек Восточное море, высадился на далеком неизведанном берегу, переправлялся через реки, которых нет на карте, пустынные земли и заснеженные горные перевалы. Я видел, как разбивались в прах мечты и вновь возрождались. Не многим мужчинам и женщинам была дарована жизнь, подобная моей. И теперь, когда я пережил столько приключений, сколько хватило бы не одному человеку, я могу с уверенностью заявить: боги, может быть, и не слишком любили меня, но, во всяком случае, я пользовался некоторой их благосклонностью.
Но довольно болтать. Эта книга, в отличие от первой, не досужее чтиво.
Сейчас я пишу для того, чтобы предупредить, а не поучать.
Нам грозит серьезнейшая опасность со стороны сил, суть которых я только начинаю понимать. Скоро враги мои придут за мной. И, если я не справлюсь с последней моей задачей, другой должен подхватить упавшее знамя. Им можешь стать ты.
Вот смысл этих записок.
Хоть писать приходится в спешке, я не стану избегать подробностей, ибо глаза более внимательные, нежели мои, смогут увидеть то, чего не разглядел я. Внимательно же вчитывайся в эти неровные строки, мой любимый племянник. И ищи совета у наших самых мужественных и проницательных друзей.
Поведай им, чем окончилась история, обрушившаяся на нас. И, если погибну я, пусть они остановят короля Баланда.
Все началось в месяц цветов. Вокруг моей виллы все цвело, наполняя воздух ароматом. Ласковые ветры наигрывали на садовых колокольчиках, издававших тихую мелодию, а из окна моего кабинета видна была пара влюбленных, идущих по травянистому лугу, и вспугнутые птицы взлетали из-под их неведомо куда бредущих ног. А дальше располагалась поляна, на которой резвились жеребята.
Но все эти красоты были не для меня. Я сидел перед камином, разожженным не по сезону, грея косточки, плед окутывал мои старческие ноги, в руках я согревал бокал бренди и проклинал эту несчастную жизнь, превратившуюся для меня под конец в муку. Я оплакивал Омери — подругу моей жизни. Она умерла год назад, и теперь в углу сада возвышался небольшой надгробный памятник, на поверхности которого была выгравирована она, играющая на флейте.
Вот уж не думал, что переживу ее. И это удваивало боль от столь стремительной ее кончины. Только что она была моей любимой живой Омери, полной смеха, музыки и мудрости, — а в следующее мгновение… труп. В ночь перед ее кончиной мы занимались любовью. Воспоминание об этом до сих пор меня радует. Несмотря на возраст, нас тянуло друг к другу с прежней страстью. Она уснула в моих объятиях. И ночью мне снилось, что мы снова молоды и бредем по неизведанным краям в поисках новых ощущений.
На следующее утро перед пробуждением мне приснилось, как она играет на свирели. Музыка приветствовала наступление рассвета, наполняя свежестью прохладный утренний воздух.
Но я обнаружил лишь, что ночью пришел и ушел Черный Искатель. Омери, бледная и холодная, лежала рядом. И никакой свирели.
