Николай Немытов
Когда Нинту в ладоши хлопнет
Памяти Тура Хейердала последнего морехода
Но одиночек не берут на этот ковчег…
На этот ковчег…
И на этот ковчег…
Константин Арбенин «Только парами»
Жилы на руках вспыхнули перламутровым светом, вода забликовала, превращаясь в тонкий диск, повисший перед лицом. Я не заметил, как зачерпнул малька. В созданном зеркале получился живой указатель.
– Угораздило тебя, братец, – улыбнулся я, любуясь живым серебряным бликом. От этого маленького недоразумения напряжение последних часов немного отпустило.
Диск потемнел, колючие крошки звёзд усыпали его. Казалось, посреди ясного дня передо мной образовалась дыра в пространстве. Шагни, и космос окружит тебя, оставив позади светлый круг зеркала.
Самая яркая звезда приблизилась, стали видны планеты, вращающиеся вокруг неё. Малёк, подчиняясь велению пальцев, коснулся третьей планеты – Нинту – с большим спутником – Нанна – и, проплыв через космос, достиг восьмой планеты – Энки, словно связывая их между собой незримой эфирной нитью.
Я вздохнул, собираясь с мыслями, прикрыл глаза. Текст послания следовало бы записать раньше, но думалось, что перед самой катастрофой найдутся нужные слова. Теперь придётся импровизировать.
– Здравствуй, Итари! Как дела дружище? – Тонкая плёнка водяного зеркала покрылась кругами ряби, преображая голос в эфирные волны. – Когда сообщение дойдёт до далёкого Энки, Нинту уже «хлопнет в ладоши». Воды, зажатые между материковых плит, хлынут на волю… – Робаро вздохнул. – Как всё просто, правда? Не надо астероида, пришельцев или опасного опыта учёных. Природа сказала – пора! – и решила обновить очертания материков. Береговые народы ушли в глубь суши, поднялись в горы, залезли в пещеры… Сомневаюсь, что уцелеют все. Некоторые настолько упрямы, что до сих пор не верят в реальность надвигающегося бедствия.
Я тебе уже рассказывал: города Утопии разделились на сегменты и погрузились в Океан.
Что было, Итари! Настоящая паника! Никогда не думал, что редины так трусливы! – Он рассмеялся. – Советники визжали, как крысы на тонущем корабле. Ведь Утопия никогда не делала такого маневра, хотя разделение было предусмотрено строителями согласно Завету. Ты помнишь, что в нём сказано? Ты помнишь, как поступили наши предки, чтобы спастись? Редины забыли о Завете. Мы уподобились сухопутным народам. Стараемся больше строить, захватывая новые участки Океана, и вот, что из этого получилось.
Владыка приказал скинуть в море лишние пристройки, которые лишают города Утопии плавучести и маневренности. А это виллы и дворцы чиновников! Дошло до покушения на жизнь Владыки. Печально. Атлантис наотрез отказался подчиняться Совету. Не поверили. Теперь пытаются что-то предпринять… Итари, мне удалось убедить твоих близких перебраться к нам на Рапа-Нуи.
Да! Я переслал тебе записи с удивительными природными явлениями последних дней. Они убедили даже неверующих.
– Не ной, друг Итари!
Такого шторма Робаро не видел за всю свою жизнь. Ветер ломал ветви, сбивал с ног, крушил крыши. А море лишь покрылось «гусиной кожей». Не было огромных валов, не было шума прибоя. Ветер дул с небес, словно невидимая длань легла на плечи каждого человека, заставляя преклонить колени перед неизбежностью.
Рыба ушла в глубины до начала светопреставления. Животные подались в горы. Только люди с упорством разумных ещё уверяли себя пустыми словами, надеждами, не желая принимать правду, бросать дома и нажитое добро. Робаро спорил, уговаривал, доказывал, но получил град камней в ответ и проклятия в спину.
На следующий день буря улеглась. На рассвете облака у горизонта горели алым с золотом – первый признак сильного ветра. Однако произошло иное.
Горячая точка вспыхнула на границе стихий, стала расти, превращаясь в огненный круг светила, и алое сияние, заполнив небесный свод, отразилось в глади Океана. Люди сонно двигались по улицам, часто останавливались, подолгу рассматривая чудное явление. И никакого ветра. Робаро подумалось, что Энлиль – воздушное божество – тоже сел в камышовую лодку – дхони – и отправился в плавание по небесному океану, а ветра последовали за своим господином.
Тишина окутала мир. Даже мухи куда-то подевались. Океан гигантским зеркалом лежал в обрамлении берегов, отражая алые небеса. Одержимый фанатик, который ещё вчера кричал о гневе богов, сидел у кромки воды, с блаженной улыбкой уставившись в горизонт. Чтобы не нарушать его идиллии, Робаро отошёл в сторону. Время молитв прошло, пора выходить в море, пока само море не пришло к тебе.
Робаро осторожно спустил дхони на воду, толкнул её по глади. Храни меня, Всевышний! Редин прыгнул в лодку и подхватил весло. Вода у камышовых бортов стеклянно звенела. Робаро на мгновение замер. Обернуться? Зачем?
Он обернулся.
Несколько человек стояло на берегу: женщины, дети, старик-фанатик. Робаро встал. Горечь утраты подкатила к горлу. Для этого берегового племени, где он нашёл и потерял любовь, редин сделал всё, что мог. Обречённость, покорность судьбе успела поставить своё клеймо в их умах.
– Храни вас Всевышний! – крикнул он в полный голос и поднял весло к алеющим небесам.
