Кирилл Еськов
Карстовый провал
(несвоевременные мысли о романе М. и С. Дяченко "Пещера")
При неглубоком расположении от поверхности пещеры могут явиться местами провалов (за счет обрушения свода) и образования карстовых колодцев, имеющих дно, загроможденное обломками обрушившейся кровли.
В.В.Пиотровский "Геоморфология с основами геологии", с. 91
Отправным пунктом для этих заметок послужили опубликованные в 4 и 5 номерах "Белого Тезиса" отклики на книги М. и С. Дяченко: восторженный -- на "Пещеру?) ("Тени Пещеры" (далее -- ТП) Н. Мазовой) и ругательный -- на "Ведьмин век" ("Which witch is which?" (WWIW) А. и К. Тильман). Хочу сразу же засвидетельствовать: на мой неискушенный вкус, "Ведьмин век" -- просто одно из лучших прозаических произведений, попадавшихся мне в руки за последние годы; собственно, Дяченко и пишут никакую не "фэнтэзи" (сиречь -беллетристику), а самую что ни на есть настоящую Литературу. Это предуведомление необходимо именно по той причине, что мои впечатления от последнего их романа, "Пещера", будут, к превеликому сожалению, весьма созвучны с WWIW.
""Ведьмин век" написан весьма хорошо. Даже отлично. Плотная вязь точно выверенных фраз, напряженный сюжет, умело поддерживаемая динамика, узнаваемые персонажи... Подкачал мир" (WWIW). Затем А. и К. Тильман пунктуально перечисляют многочисленные "конные арбалеты" (или, если угодно, "волны, падающие стремительным домкратом"), каковые они наблюли в декорациях, составляющих фон сценического действа, и приходят к такому заключению: "Итак, мир "Ведьминого века" не выдержал даже поверхностного рассмотрения. Что интересно: книгу мы восприняли совершенно по-разному Один из нас прочитал ее с удовольствием, залпом, "на одном дыхании", отвлекаясь по ходу от всех неувязок и нестыковок, и только по окончании резюмировал: "Замечательно! Но никуда не годится .." Другая начала спотыкаться уже на второй странице, и еле смогла дочитать до конца. Общим же было то, что в обоих случаях "неувязки и нестыковки" изрядно испортили впечатление от книги. В разной степени: от неудобств до, увы, полной нечитаемости."
По ходу дела авторы WWIW констатируют, что означенных нестыковок "читатели в большинстве своем не замечают, а если и замечают, то отмахиваются, считая их несущественными для сюжета". Ничего удивительного: все эти, вполне резонные, вопросы типа "За каким хреном крохотной южноевропейской стране сдалось ядерное оружие?" в конечном счете не настолько интересны, чтобы отвлечь внимание человека от захватывающей истории любви ведьмы Ивги и инквизитора Клавдия. Достоверность миру -- что там ни говори -- придают именно населяющие его персонажй; каждый из нас с детства хранит в памяти непрошибаемо-самоуверенного профессора Челенджера и лорда Рокстона, "прозванного Бичом Божьим в трех странах Южной Америки" -оттого-то "Затерянный мир", со всеми его биологическими ляпами, в тысячу раз достовернее, чем пастеризованная научпоповская жвачка "Юрского парка". Однако существует все же и предел возможностей: мир романа "Пещера" оказался настолько абсурден и внутренне нелогичен, что в него не способны вдохнуть жизнь даже совершенно замечательные (как и всегда у Дяченко) герои.
"Наверное, чтобы окончательно понять новый роман М. и С. Дяченко, его надо перечитать не один раз" -- так начинает свою рецензию Н.Мазова. Что правда, то правда:
мне лично пришлось прочесть его дважды, причем вовсе не за тем, чтобы выявить какие-то там "вторые планы" и "глубинные пласты", а просто чтоб уразуметь -- по каким же все-таки правилам идет тамошняя игра? "Перед нами удивительный мир -- мир, самим своим устройством лишающий человека агрессивности. Для ее выплесков существует подсознание, являющаяся во снах Пещера, где каждый становится зверем -- пугливой сарной, безжалостным хищником саагом или жадным схрулем. И законы выживания здесь -- вполне звериные, ибо себя дневного человек оставляет за порогом Пещеры. Выбора нет. Хищник убивает, жертва спасается. А наутро спешат по улицам машины с треугольной эмблемой Рабочей Главы, потому что не бывает смерти понарошку. "Сон его был глубок, и смерть пришла естественно..." Страшно? Несомненно. Но когда осознаешь, что этими смертями во сне и невозможностью управлять частью себя люди мира Пещеры платят -- за незнание самого слова "война", за спокойные ночные улицы... Честное слово, цена сразу же перестает казаться высокой!" (ТП).
Ну, откуда взялась идея "Пещеры", догадаться несложно. Перед нами -сетевая компьютерная игра, в которой каждый из спящих управляет закрепленным за ним персонажем... Тут, правда, немедленно возникает один сугубо технический вопрос: о природе этой грандиозной "компьютерной сети", объединяющей сознания тысяч и тысяч спящих. Ведь "сарна с проплешиной на месте манишки" и "черный сааг семь тысяч прим" -- это лишь последовательности электромагнитных импульсов, рождающихся по ночам в нейронах головного мозга тележурналистки Павлы Нимробец и режиссера Рамана Ковича. Для того, чтобы эти импульсы начали напрямую взаимодействовать между собою, их надо как минимум разместить на едином материальном носителе. Подчеркиваю -- материальном. Между тем никаких упоминаний о подобной глобальной структуре (а ведь даже обеспечение ее функционирования -- задача колоссальной сложности) на страницах романа обнаружить не удается; откуда взялась Пещера, в какие времена она сложилась, каким способом была институциализирована -- все эти вопросы повисают в воздухе.
