– Я не ослышался? – Пьетро недоуменно посмотрел на своего кумира, которого боготворил все двадцать лет знакомства. – Вы предлагаете жениться на вашей дочери? Но она на тринадцать лет моложе меня, и мы едва знакомы. Почему вы считаете, что я соглашусь?
Сидящий напротив Кол не отвел взгляда.
– Эммилин красивая и умная девушка. Почему тебя так оскорбило мое предложение?
Пьетро имел все основания для скептицизма, но не хотел обсуждать это с сенатором. Он полагал, что Эммилин или чересчур застенчива, или большая зануда.
– Я не хочу жениться в принципе, – сказал Пьетро, избегая прямого ответа. – Никогда.
– Тем лучше. Тогда женитьба на Эммилин не помешает твоей личной жизни.
Губы Пьетро сжались в тонкую линию, на скулах заходили желваки. С металлом в голосе, так пугающим его конкурентов, он отчеканил:
– Я не намерен жениться.
Кола позабавил такой суровый отпор. Командирский тон Пьетро его совсем не смутил.
– Пьетро, я люблю тебя как сына. Ты и Эммилин – главные люди в моей жизни. Мне необходимо, чтобы ты на ней женился.
– Откуда такая мысль? – Подавшись вперед, Пьетро внимательно вглядывался в лицо сенатора.
– Я обдумываю это уже несколько недель.
– Почему? – не отставал Пьетро, понимая, что Кол чего-то недоговаривает.
Сенатор тяжело вздохнул и ответ взгляд.
– Эммилин хочет уехать из дома и учиться в университете в Риме. Я сказал, что соглашусь на это лишь в том случае, если она выйдет за тебя замуж.
– И она согласилась? – недоверчиво спросил Пьетро.
Эммилин еще больше пала в его глазах.
– Должен признаться, что не сразу, – проворчал Кол. – Но в конце концов согласилась. Она хорошая девочка и послушная дочь.
Пьетро сделал неимоверное усилие, чтобы не усмехнуться. Хорошие девочки, как правило, скучны, жеманны и предсказуемы. Слова сенатора не прибавили Пьетро оптимизма.
– Я могу присматривать за вашей дочерью просто так. Для этого не нужно вступать в брак.
– Нет, черт побери, этого недостаточно!
– Почему? – Пьетро прищурился. – Я что-то упускаю?
Сенатор недовольно поморщился. После некоторого колебания ответил:
– То, что я тебе сейчас скажу, должно остаться в этих стенах.
Озадаченный Пьетро утвердительно кивнул.
– Поклянись, Пьетро. Дай слово, что не злоупотребишь моим доверием.
– Конечно.
Пьетро понятия не имел, что собирается сказать сенатор, поэтому легко согласился.
– Только двоим известно то, о чем я тебе скажу. Даже Эммилин не в курсе.
По спине Пьетро пробежал неприятный холодок дурного предчувствия.
– Мне нелегко это говорить. Я умираю.
– Что? – прохрипел Пьетро после секундного молчания. Слова давались ему с трудом.
– Умираю. Мой онколог считает, что это дело нескольких месяцев. – Подавшись вперед, сенатор решительно посмотрел на Пьетро. От этого взгляда у Пьетро мурашки побежали по спине. – Это будут тяжелые месяцы, сынок. Я не хочу, чтобы Эммилин была рядом. Я хочу видеть ее счастливой и защищенной. Не хочу, чтобы она страдала и мучилась из-за моей болезни.
Пьетро чувствовал себя так, словно его переехал грузовик. Ему было нечем дышать. Его собственный отец сгорел от рака двадцать лет назад. Мысль о том, что ему снова придется стать свидетелем агонии друга, наводила ужас.
– Этого не может быть. – Пьетро провел по лицу рукой и посмотрел на сенатора. Тот выглядел вполне здоровым.
– Вы советовались с другим специалистом? Есть альтернативное мнение?
– В этом нет необходимости, – устало ответил Кол. – Достаточно взглянуть на рентгеновские снимки. Метастазы повсюду.
Пьетро тихо выругался по-итальянски. Давно он не чувствовал себя таким беспомощным.
– Мне очень жаль.
– Не нужны мне твои сожаления. Я прошу о помощи. Черт возьми, умоляю тебя, помоги.
Пьетро внутренне застонал. Он готов почти на все ради сенатора, но жениться на его дочери?..
– Но разве Эммилин не может сама найти партнера?
– Кого? – горько усмехнулся Кол. – Охотника за приданым? После моей смерти она унаследует миллиарды. Не считая огромного поместья с особняком и нефтяной вышки в Техасе. И все это свалится на хрупкие плечи молодой женщины. – Сенатор вздохнул. – Я сам во всем виноват. После смерти ее матери я буквально пылинки с нее сдувал. Хотел оградить ее от всего дурного и преуспел в этом. И сейчас, когда моя двадцатидвухлетняя дочь вот-вот станет сиротой, я должен знать, Пьетро, что о ней кто-то позаботится.
– Я приложу все силы, – уверил он Кола.
– Имейлы раз в неделю – не выход из положения. Я хочу, чтобы вы жили под одной крышей. Об Эммилин нужно заботиться.
– Говорите, она не знает о вашей болезни?
– Нет, конечно. И не узнает.
– О чем вы говорите? Как это?
– Я хочу уберечь ее от боли. Она это заслужила.
Пьетро обуревали сомнения. Внутри росло раздражение. Он ожидал чего угодно от встречи с сенатором, но только не этого.
– Я никогда и ни о чем не просил тебя, Пьетро. Обещай, что сделаешь это ради меня.
