Ромэн Драганести знал, что кто — то тайно проник в его офис. Это либо враг либо близкий друг. Друг, решил он. Враг никогда бы не смог пройти мимо охранников, стоящей при каждом входе в особняк в Верхнем Ист-Сайде на Манхэттане. Или мимо охранников, размещенных на каждом из пяти этажей.
С его превосходным ночным зрением Ромэн подозревал, что он мог видеть намного лучше, чем его незваный гость. Его подозрения подтвердились, когда темный силуэт наткнулся на грудь Луи XVI и тихо выругался.
Грегори Холстеин. Друг, но раздражающий. Вице-президент по маркетингу в Ромейтч Индастрис, он вникал в любую проблему с неустанным энтузиазмом. Этого было достаточно, чтобы Ромэн почувствовал себя древним. Очень древним. «Чего ты хочешь, Грегори?»
Его гость оглянулся и искоса посмотрел на Ромэна. «Почему ты сидишь здесь, в полном одиночестве, в темноте?»
«Хм. Сложный вопрос. Наверное, потому что хотел побыть один. И в темноте. Тебе надо делать это почаще. Твое ночное зрение не такое, каким должно быть»
«Зачем ты тренируешь мое ночное зрение, когда город осветил всю ночь?» Грегори ощупал стену, пока он не нашел выключатель. Комната осветилась приглушенным светом. «Так лучше.»
Ромэн отклонился назад на прохладную кожу кресла и сделал глоток из своего бокала. Жидкость обожгла горло. Жуткая вещь. «Ты пришел с определенной целью?»
«Конечно. Ты ушел с работы слишком рано, и мы не показали тебе кое-что важное. Тебе это понравится.»
Ромэн поставил стакан на стол красного дерева, стоящий перед ним. «Я узнал, что нас есть много времени.»
Грегори фыркнул. «Пробуй изобразить хоть немного волнения. Мы сделали удивительное изобретение в лаборатории.» Он отметил полупустой стакан Ромэна. «У меня есть желание это отпраздновать. Что ты пьешь?»
«Тебе это не понравится.»
Грегори шагал к бару. «Почему? Твой вкус слишком рафинированный для меня?» Он схватил графин и налил немного красной жидкости в бокал. «Цвет хорош».
«Советую взять другую бутылку из холодильника.»
«Ха! Если ты можешь выпить это, я — тоже.» Грегори отпил большую порцию и поставил стакан с победной усмешкой глядя на Ромэна. Затем его глаза расширились. Его обычно бледное лицо становилось красным. Приглушенный звук вибрировал глубоко в его горле, и затем началось бормотание, сопровождаемое проклятиями и сильным кашлем. Наконец он схватился ладонями за барную стойку и наклонился вперед, глотая воздух. Действительно, ужасная вещь, подумал Ромэн. «Тебе лучше?»
Грегори дышал глубоко и прерывисто. «Что было в стакане?»
«Чесночный сок, на десять процентов.»
«Что, черт возьми?» Грегори вернулся в вертикальное положение. «Ты сошел с ума? Ты пытаешься отравить себя?»
«Думаю, я хотел узнать, правдивы ли легенды.» Губы Ромэна сложились в улыбку. «Очевидно, некоторые из нас более восприимчивы чем другие.»
«Очевидно, некоторые из нас любят жить слишком, проклятье, опасно!»
Полуулыбка Ромэна исчезла. «Твое наблюдение имело бы больше значения, если бы мы не были уже мертвы.»
Грегори подошел к нему. «Ты не собираешься начинать старую песню 'горе мне, я — проклятый демон от ада' дерьмо снова, не так ли?»
«Смотри на факты, Грегори. Мы выжили в течение многих столетий, забирая жизнь. Мы — отвращение перед Богом.»
«Ты не будешь пить это.» Грегори выдернул стакан из рук Ромэна и поставил его вне его досягаемости. «Слушай меня. Никакой вампир когда-либо не делал больше чем ты, чтобы защитить существование и обуздать тягу внутри нас.»
«И теперь мы — самая благонравная свора демонических существ на Земле. Браво. Позвоните Папе. Я готов к святости.»
В нетерпеливом взгляде Григория появилась догадка. «Это действительно правда, да? То что они говорили. Когда-то ты был монахом?»
«Я предпочитаю не жить прошлым.»
«Я не очень в этом уверен.»
Ромэн сжал руки в кулаки. Его прошлое было предметом, который он не с кем не обсуждает. «Ты упоминал своего рода открытие в лаборатории?»
«О, точно. Я оставил Лазло жать в холе. Я хотел определить место действия, так сказать.»
Ромэн глубоко вздохнул и медленно расслабил руки. «Тогда я предлагаю тебе начать. У ночи осталось лишь несколько часов.»
«Правильно. И я иду в свет позже. Симона только что прилетела из Парижа, и боже, — ее крылья устали. Она была старой еще столетие назад.» Руки Ромэна опять сжались в кулаки. «Не уходи от темы, Грегори, или я буду вынужден отправить тебя в твой гроб на перерыв.»
Грегори послал ему сердитый взгляд. «Я только упоминул это в случае, если ты захочешь присоединиться к нам. Это чертовски более весело, нежели сидеть здесь в одиночестве и пить отраву.» Он поправил свой шелковый галстук — бабочку. «Ты знаешь, Симона всегда была слишком горячей для тебя. На самом деле, любая из леди внизу хотела бы развеселить тебя»
«Я не нахожу их особенно веселыми. В последний раз они выглядели как мертвые.»
«Хорошо, если ты собираешься быть придирчивыми, возможно ты должен пробовать живую.»
«Нет.» Ромэн вскочил, схватил свой бокал и с вампирской скоростью подскочил к бару. «Не смертная. Никогда снова.»
«Стоп. Это была дерзость.»
«Конец обсуждения.» Ромэн налил кровь и смесь чеснока, затем очистил графин от ядовитого варева. Он выучил урок уже давно. Отношения со смертной могут привести только к разбитому сердцу. Буквально. И он не собирается экспериментировать со своим сердцем. Какой большой выбор у него был для общения — мертвая женщина-вампир или живая женщина, которая будет хотеть его смерти. И это никогда не изменится. Это бессердечное существование продолжается снова и снова в течение многих столетий. Неудивительно, что у него депрессия.
