Излеченные сердца

31 августа, 1975 год.

Бостонский госпиталь для детей, хирургическое отделение.

Высокий, красивый хирург вышел из лифта на четвертом этаже. Сопровождала его очень симпатичная семилетняя девочка с черными волосами и голубыми глазами. Она следовала за мужчиной, не отставая ни на шаг.

"Давай, милая" – очень твердо, но вместе с тем и нежно сказал он, взяв ее руку. Девочка поняла, чего от нее хотели, и продолжила уверенно следовать за мужчиной, пристально смотря на него и улыбаясь, демонстрируя отсутствие двух передних зубов. Эти выпавшие молочные зубки вызывают обычно умиление какой-то особенной естественной красотой ребенка.

Девочка чувствовала себя полностью в своей тарелке, она делала обход с самым важным человеком в ее жизни – ее отцом. Врач, который шел рядом был еще и лучшим детским кардиохирургом в стране.

"Папа, а куда мы пойдем сначала?" – шепеляво спросила девочка, отсутствующие зубки влияли на ее способности говорить внятно.

Мужчина любезно улыбнулся своему самому младшему подчиненному, в котором он видел свою маленькую женскую копию, не только внешне, но и по степени пытливости ума, как он считал. Еще, когда девочке было три года, он начал готовить ее для карьеры в медицине. Она более чем подходила по всем требованиям к представителями данной профессии.

"Давай сначала взглянем на моего маленького пациента с пороком сердца".

"Хорошо, пап" – девочка посмотрела на отца широко раскрытыми голубыми глазами. "Тогда остановимся сегодня на Venticular Saptal defect, что означает…" – гордо произнес мужчина. "Что означает" – шепеляво подхватила его слова девочка, – "открытие вентрикулярной перегородки сердца. Кровь течет через это отверстие из левого круга кровообращения – в правый круг". – Гордо кивнул отец, погладив по голове дочь, которая следовала за ним через комнату для детских игр. Отсюда лимонно-желтые стены детского отделения начинали украшаться сюжетами из Диснея.

В середине довольно большой кроватки, похожей на колыбель, сидела маленькая златовласая девочка лет четырех. У нее были огромные зеленые глаза и длинные, цвета спелой пшеницы реснички. Маленькая девочка была одета в бледно-розовую детскую пижамку. Болезненная худоба ребенка, казалось бы, дополнялась голубоватым оттенком ее губ. В ее ушах был вставлен игрушечный стетоскоп, которым она "слушала" биение сердца ее плюшевой коричневой собачки. С мудрым выражением лица девочка вглядывалась, как приближаются хирург с его дочерью.

"А вы же вылечите и сердце Ноя тоже?!" – спросила девочка, смотря на свою собаку.

"Конечно, малыш, если ты хочешь, чтобы я это сделал" – красивый доктор наклонился над колыбелью чтобы провести диагностику здоровья плюшевого животного.

"Он сможет потом играть и не уставать?" – спросила малышка, завлекающим своим ритмом, детским голоском.

"Он станет совсем как новенький" – уверенно сострила темноволосая девочка. "Как и ты" – она осторожно забралась на постель к маленькой блондиночке и села рядом с ней. Когда девочки улыбнулись друг другу в первый раз, между ними было мгновение какой-то неподдельной детской близости. Небольшая ладошка проскользнула в маленькую тонкую ладонь четырех летней девочки. И две маленькие ручки переплелись в дружественном пожатии. "Теперь мы можем быть лучшими друзьями навсегда!" – Заявила старшенькая из них.

"Навсегда" – малышка с золотыми волосами прислонилась к старшей девочке и наградила ее поцелуем в сладко улыбающуюся щеку. "Навсегда и всегда!"

24 года спустя…

Преследующие строчки Джима Моррисона эхом пронзали операционную. Это была музыка для 31-летней Александры Морган, предпочитающую слушать ее в ходе операции. В то время как за окном сильная гроза разрывала небо, угрожая электричеству. Конечно, не о чем было волноваться. В больнице был запасной генератор, который все время находился в рабочем состоянии. Но, все же, гроза делала высокую темноволосую женщину-хирурга более напряженной, чем обычно.

Цвета льда голубые глаза прищурились, когда в ее тонкую правую руку был положен не тот инструмент. Если бы взгляд мог убивать, бедная медсестра, которая ассистировала на операции, могла бы умереть на месте. К счастью, она исправила свою ошибку очень быстро и доктор Морган решила сдержать свои эмоции и промолчала. Медсестра удивилась, что она будет наказана доктором не сразу, а позже. Хотя у нее и таилась надежда, что никакого наказания не последует вовсе. Почти все в больнице откровенно боялись красивого и успешного хирурга.

Ее рост был около шести футов, ее отличали черные волосы, чистая бронза кожи и кристально-голубые глаза. Высота ее роста лишь запугивала окружающих. Невероятная красота и острый ум делали ее еще более устрашающей. Она была детским кардиохирургом и лучшей, в своей сфере. Она бралась за тяжелые случаи, за которые другие врачи браться не осмеливались.