Избранное

Избранное

У Петрова не было учеников, хотя состоял он в Ленинградской писательской организации. Зато были – есть и теперь – ученики у его поэзии. Созданная Петровым самостоятельная поэтика – сразу и Рильке, и протопоп Аввакум, и Мандельштам – как хороший чернозем: нравится, не нравится, а поучиться у нее, получить живых соков всегда можно.

Жанр: Поэзия
Серии: -
Всего страниц: 29
ISBN: -
Год издания: 1997
Формат: Полный

Избранное читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал

***

Материалы предоставлены вдовой поэта А. Петровой и Е. Витковским.

Набор и текстологическая сверка выполнены Членом Парламента нашего форума Владиславом Резвым, alias Недреманное Око.

Вся работа по переводу в html проделана участником нашего форума Корсаром.


Copyright © С.В. Петров, 1930-2004

При копировании стихов С.В. Петрова ссылка на сайт "Век перевода" (http://www.vekperevoda.com) обязательна.



Петров Сергей Владимирович, уроженец Казани (1911—1988), учился в Ленинграде, был арестован – о счастье! – еще до убийства Кирова (если бы после – не посадили бы, а просто к стенке поставили), сидел в «советской одиночке» (это такая одиночка, в которой сидят 10 – 12 человек и где филолог Петров выучил латышский язык со слов неграмотного сокамерника-латыша), в общей сложности провел в тюрьмах, лагерях и ссылках больше двадцати лет, переехал в Новгород, был принят (как переводчик) в Союз писателей СССР.

Его охотно печатали как переводчика: делался том Кеведо – ему отдавали прозу, которую не брался расшифровать ни один испанист, делался том «Жизнеописания трубадуров» – Петрову заказывали вставные стихи со старопровансальского, от которых прочие переводчики бежали как черт от ладана, и так далее. То он вдруг писал стихи на шведском, то на исландском. А в принципе всю жизнь писал стихи на драгоценном, только-петровском русском, который и без словаря-то в его исполнении не всегда поймешь, ибо русский язык Петрова – не боюсь завраться с преувеличением – самый богатый в XX веке, сопоставимый лишь с языком Ремизова.

У Петрова не было учеников, хотя состоял он в Ленинградской писательской организации. Зато были – есть и теперь – ученики у его поэзии. Созданная Петровым самостоятельная поэтика – сразу и Рильке, и протопоп Аввакум, и Мандельштам – как хороший чернозем: нравится, не нравится, а поучиться у нее, получить живых соков всегда можно...

Е. Витковский

1930-е

ПОХВАЛЬНОЕ СЛОВО ЛОМОНОСОВУ

Грома, искр и льда философ,
самый ражий из детин –
славься, славься, Ломоносов,
молодой кулацкий сын!
Ты оттуда, где туманы,
где валится с неба снег,
вышел, выродок румяный,
всероссийский человек.
Средь российския природы
ты восстал, высоколоб,
и заслуживаешь оды
на покрытый мраком гроб.
С миром Божьим в неполадке,
рубишь воздух сгоряча,
и камзол ученой складки
сбросил с крепкого плеча.
На тебе парик с хитринкой,
пряжки звонко блещут с ног.
Вспомни, вспомни, как с Катринкой
ты в немецкий шел шинок.
Слово славы между прочим
ты вписал себе в итог,
над столом клоня рабочим
пукли мудрой завиток.
Век, идеями чреватый,
пал, как хмурая пора,
под полет витиеватый
лебединого пера.
Ты взойдешь, подобен буре,
на дворцовое крыльцо
и в лицо самой Натуре
влепишь русское словцо.
В ледовитый мрак полмира
погружается кругом.
Блещет Северна Пальмира,
озаренная умом.
Над тобою, трудолюбцем,
первый рокот лирных струн.
И Нептун грозит трезубцем,
и свергает Зевс перун.
А когда природа кучей
свалит всё на дно ночей,
ты, парик закинув в тучи,
гром низвергнешь из очей.

1934

1940-е

("Когда умру, оплачь меня")

Когда умру, оплачь меня
слезами ржи и ячменя.
Прикрой меня словами лжи
и спать под землю уложи.
Я не хочу, чтоб пепел мой
метался в урне гробовой,
стучал, закрытый на замок,
в кулак слежавшийся комок.
Когда умру, упрячь меня
под песни ржи и ячменя,
чтоб вяз свой воз зеленый вез,
чтоб, наливаясь, рос овес,
отборным плачучи зерном
по ветре буйном, озорном.
Земли на грудь щепотку брось
мне как-нибудь и на авось.
Авось тогда остаток мой,
согретый черноземной тьмой,
взбежит свободно и легко
по жилам, точно молоко.
И ты придешь, опять хорош,
смотреть, как в дрожь бросает рожь,
когда желтеющим лицом
тебе навстречу, агроном,
сквозь даль лесную я блесну,
напомнив молча про весну,
когда, волнуясь и шумя,
взмолюсь: Помилуй, Боже, мя!

1940

("Под причитанья заунывных бабок")

Под причитанья заунывных бабок,
под болтовню румяных повитух
ты, переваливаясь с боку на бок,
пройдешь всю жизнь. И пропоет петух.
Заноет зуб. И, сколько ни хитришь ты,
узнаешь: боль была в тебе с утра.
И ты от жизни отречешься трижды,
как подлое подобие Петра.

1940

("О век! Ты в час своих доброт")

О век! Ты в час своих доброт
меня обделишь непременно,
а мне и горе по колено,
и по годам иду я вброд.

1940

("Всё те же темы музыки и слова")

Всё те же темы музыки и слова,
квадривий всех высоких дум.
Мы в нем, как в комнате, меж четырьмя углами
стопами измеряем нашу жизнь.
Всё те же темы в узкой комнатушке
чердачного поэта-музыканта:
я сам, природа, страсть и смерть.

1940

("Чу! мгновения глухие")

И лежу я, сном окован...

И. Анненский
Чу! мгновения глухие
сонно сыплет тишина,
точно капельки сухие
сорочинского пшена.
А на ходиках букашки
чуть ползут, забывши прыть.
Нет, ей-Богу, с ними кашки
даже манной не сварить!
Неужели даже манной,
по-младенчески простой?
У судьбы, всегда жеманной,
то прогон, а то простой.
Приношу ей тоже дань я
и лежу – но взаперти!
А желанья в ожиданьи
в вихрь движенья перейти.

1940

("Хотел бы стать Сковородой")

Хотел бы стать Сковородой
иль подорожною каликой
со страстью странствовать великой,
с тревожно вздетой бородой.
Постукивая посошком
по камешкам, как по жеребьям
чужим, тащился бы шажком,
смирен и тих, одет отрепьем,

Рекомендуем почитать
Наплывы времени. История жизни

История непростой жизни, в событиях которой как в зеркале отразился весь путь развития искусства и литературы прошедшего столетия.Артур Миллер рассказывает не только о себе, но и о других великих людях, с которыми сводила его судьба, — Теннеси Уильямсе и Элиа Казане, Дастине Хоффмане и Вивьен Ли, Кларке Гейбле, Лоуренсе Оливье и своей бывшей жене, прекрасной и загадочной Мэрилин Монро.


Старый вождь

Роман создан на основе исторических событий, происходящих перед присоединением Туркменистана к России. Исторически назревшая необходимость объединения туркменских племён, стремление простых тружеников к свободе, борьба против угнетателей определяют идейное содержание данного произведения.


У окон дома моего

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Тяжелый случай

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.