Если ты любишь, а тебя не любят, что надо сделать? Уйти! А если ты больше жизни любишь собственного мужа, а его голос в телефонной трубке огорошивает равнодушием, что тогда? Уйти? Вот она и ушла. Надеялась, думала, время вылечит, зато сохранила лицо. Нет, ничего не сохранила, а потеряла все, кроме своей любви к красавцу-мужчине, умнице — человеку, которому, как выяснилось, она, Селма Симмонс, в девичестве Грингер, была совершенно не нужна.
Стоит признаться, что Селма сама спровоцировала ситуацию, когда муж согласился на ее трехмесячное отсутствие. Мол, мама больна, подруге надо помочь, в Штаты прилечу, когда смогу… Наплела ерунды, а Адам с легкостью одобрил ее решение посвятить себя кому-то, а не ему. Три месяца плюс три месяца… Рассудительное поощрение с другого конца света. Трубка положена. Покой потерян. Он отправится снова в командировку консультировать очередную фирму, но Селму это уже не будет касаться.
Симмонс, конечно же, обойдется без нее, как обходился многие годы, за вычетом их полуторагодичного брака. Независимый, самостоятельный мужчина, разъезжающий по всему свету… О характере его работы, связанной с частными и дальними командировками, Селма знала до замужества. И ее это вовсе не беспокоило — сама с детства переезжала с родителями из одной страны в другую. Что тут особенного?
Молодожены строили планы на будущее: Селма вскоре получит диплом журналиста, после чего станет сопровождать мужа в поездках, одновременно занимаясь своими профессиональными делами. Предполагалось, что будет писать о путешествиях и национальных кухнях, это впоследствии даст богатый материал для книги. Главное, что тогда уже не придется разлучаться.
И вот диплом в кармане, но все радужные мечты разлетелись в пух и прах. Адам прекрасно обходится без нее.
Ах, Селма, Селма, как же ты не удержала такого мужа! До сих пор ее тревожат воспоминания о любимом. Высокий, уверенный в себе человек со спокойными серыми глазами и твердым, решительным подбородком. Мужчина, руки которого умели так крепко и нежно обнять и который творил чудеса с ее телом. Ах, как же хотелось бы сейчас оказаться в их небольшом доме на окраине Нью-Йорка! Лежать в постели, ощущая нежные и сильные объятия любимого человека….
Все осталось в невозвратном прошлом. Ну и как надо поступать женщине, которая любит и нелюбима? Все сделано правильно. Нелюбимая ушла от любимого. И на этом — точка!
Вечеринка получилась на редкость удачной. Селма медленно потягивала вино, уговаривая себя расслабиться и наслаждаться прекрасным вечером, вместо того чтобы поддаваться мрачным мыслям. Шумное веселье, царившее в просторной, элегантной гостиной, выплескивалось в сад, наполненный ароматом жасмина. Вокруг смеющиеся лица нарядных гостей. А что с отцом? Почему мистер Грингер выглядит таким озабоченным? Он выделялся на общем фоне своим внушительным видом и ростом. Но это привычно. Непривычно другое — его явно, что то тяготит. Дочь заметила перемену, когда приехала в Индонезию две недели назад. Собиралась пробыть здесь подольше, сочетая отдых с работой. Пока, правда, надежды не оправдывались, что не в последнюю очередь связано именно с отцом. Ясно, какие-то осложнения в бизнесе. Но разве тот расскажет? Можно только догадываться, что дело касается одной из гонконгских инвестиционных компаний. Отец, правда, сказал, что ничего серьезного, но так ли это? Как всегда, бережет не себя, а близких.
Рядом с Селмой неожиданно появилась Зарема, шурша изумрудным шелком платья.
— Ты видела потрясающего мужчину, который только что появился здесь?
— Какого мужчину? — Селма пожала плечами.
— Высокого брюнета с мощными плечами и серыми глазами. Спокойный, сдержанный, но под такой оболочкой, как правило, скрывается страстная натура. Впрочем, я забыла, что мужчины тебя совершенно не интересуют, — не без лукавства в голосе заметила приятельница.
Особенно высокие и красивые брюнеты с широкими плечами и серыми глазами, добавила про себя Селма. Прошло уже четыре года после развода с Адамом, но боль утраты по-прежнему давала о себе знать.
— Во сколько мы начнем завтра? — Вопрос Селмы резко менял тему разговора.
Дело в том, что Зарема обещала отвести ее на Центральный рынок. Ее родители дружили с отцом Селмы, подружились и дочери. Зарема, хорошо зная местный язык и обычаи, предложила подруге быть ее гидом и переводчиком. Журналистка собирала материал для статьи о туземных товарах, продающихся на уличных лотках, значит, никак не обойтись без экскурсий по базарам и улицам.
— Чем раньше, тем лучше, — ответила Зарема. — Я зайду за тобой в семь утра. Слушай, Селма, мне очень нравится твое платье — классическое и в то же время такое… сексуальное. Где ты купила его? В Нью-Йорке?
Селма кивнула. Ей самой нравился наряд. Прекрасный мягкий шелк, переливающийся разными оттенками аквамарина. Платье длинное, струящееся по стройной фигуре. В нем кажешься выше, чему способствовали также высокие каблуки и удлиненные серьги в ушах.
— Давай чего-нибудь выпьем, я умираю от жажды, — сказала Селма.
Бар устроили в саду. Скрытые за листвой светильники создавали романтическую атмосферу.
