Из Доусона в океан.
***Примечание***
Очерк "Из Доусона в океан" первые был напечатан 4 июня 1899 г. в газете "Буффало экспресс". В нем писатель рассказал о том, как возвращался с Аляски. Создан очерк, видимо, в то же время, когда и рассказ "Через стремнины к Клондайку", то есть вскоре после возвращения Лондона в Окленд. В собрания сочинений и сбоорники Лондона, изданные на русском языке, очерк не ключался.
***
Июнь был в самом разгаре, когда, отвязав фалинь лодки. провожаемые прощальными криками начали мы свой двухтысячемильный путь вниз по Юкону к порту Сент-Майкл. Как только стремительное течение (шесть миль в час) подхватило нас, мы обернулись, чтобы в последний раз окинуть взглядом Доусон, населенный комарами, собаками и золотоискателями, унылый и безлюдный Доусон, город построенный на болоте и залитый теперь до второго этажа вздувшимися водами реки. Друзья наши сделали попытку прокричать ура, по голоса прозвучали вяло, воздух еще звенел от приветов родным.
Лодка наша была самодельной, не очень прочной и протекала, но как нельзя лучше подходила к суровым условиям путешествия. Вполне возможно, что обструганное и отполированное по всем правилам искусства суденышко выглядело бы более красивым, но мы единодушно сошлись во мнении, что оно было бы не так удобно и положительно дисгармонировало с окружавшей нас грубой средой. На носу был сооружен навес, а посредине из одеял и сосновых веток спальня. Далее помещалась скамья для гребцов и зажатая между нею и рулевым уютная кухонька. Это был настоящий дом, и нам было незачем сходить на берег, если, конечно, не учитывать любопытства да необходимости запасаться хворостом.
Все мы втроем поклялись превратить наше путешествие в приятную прогулку, во время которой все работы будут выполняться силой тяжести, а польза из этого извлекаться нами. И каким же это должно стать удовольствием для тех, кто давно уже взял в привычку, навьючив на спину гигантский тюк, целый день тащиться вслед за санями ради каких-нибудь несчастных 25—30 миль. Теперь же мы охотились, играли в карты, курили, ели и спали до отвала, уверенные в своих в милях в час, или 144 — в сутки.
Почти не задерживаясь в пустынном старательском лагере Сороковой Мили ив форте Кадахи, мы прибыли в Игл-Сити, первый американский город после границы. Тут даже враждебное отношение и придирчивость чиновников Северо-западной территории США не смогли омрачить переполнявшего нас восторга по поводу вступления на землю Дядюшки Сэма. Пятьдесят обитателей города в ожидании парохода с продуктами резались в карты, но тщетны были их усилия втянуть и нас в игру.
Триста миль ниже Доусона мы увидели Сэркл-Сити. Перед клондайкскими приисками — это самый большой лагерь на Юконе, названный так по причине своей близости к Полярному кругу. Расположен он у начала великих Юконских низин—унылого края, о котором мало что известно. «Низины» представляют собою обширную часть низменности, раскинувшейся на сотни миль в округе, на нее-то и выливается Юкон, фактически теряясь в ее просторах. Протекавшая до сих пор между отрогов строгих и суровых гор и лишь изредка встречавшая на своем пути острова река начинает делиться и распадаться на бесчисленные рукава. Всякому попавшему сюда, на эту бескрайнюю территорию, раздробленную на несметное число островков и каналов, предстоит решить непосильную головоломку. Говорят, что человек, потерявший верное направление, может неделями блуждать в этом запутанном лабиринте. Бескрайние глухие топи залегают по обе стороны, словно поджидая неосторожного путника. На протяжении десятков миль ценою невероятных усилий будет прокладывать он путь, прежде чем поймет, что отсюда нет выхода и единственная верная дорога для него — это вернуться назад. Острова здесь покрыты густым лесом, изрядно залиты водой и не годятся для высадки. Этот край — одно из великолепнейших гнездовий в мире — в изобилии населен всевозможными видами уток, черных казарок, гусей и лебедей. Искателя приключений, лицом к лицу столкнувшегося с этой всепроникающей стихией вод, слякоти, сырой растительности и комаров, сразу перестают увлекать путевые остановки; в нервном нетерпении и с неожиданной поспешностью начинает искать он проток пошире и течений побыстрее.
Углубившись миль на 85 в «низины», туда, где Юкон, совершая свой знаменитый поворот па юго-запад, пересекает Полярный круг и, нанизав целую гирлянду озер Дикобраза, поворачивает к западу, мы и пристали у старинного поста Халсон-Бэй-компани форта Юкон. Здесь находятся склады Северо-американской розничной торгово-транспортной и Аляскинской оптово-торговой компании и индейская деревня. Зимой, когда Доусон испытывает жестокую нужду в продовольствии, склады эти бывают битком набиты; уже задолго до закрытия навигации пароходы не решаются подниматься вверх по реке, подвозить же провиант на санях на такое большое расстояние практически невозможно.
Последний в этом году пароход «Белла» теперь усиленно грузился. Кругом царили оживление и суета. Четыре часа утра у Полярного круга, а солнце уже высоко. Тепло необычайно, словно это разгар какого-нибудь праздничного дня. Все смеется, радуется и шумит. Местные щеголи кокетничают и заигрывают с девицами, индианки постарше сплетничают группками, а тем временем молодые, уединившись, хихикают по углам. Ребятишки играют и ссорятся, а совсем маленькие возятся в пыли с похожими на волков городскими собаками. Фантастически расплывающиеся клубы дыма носятся в воздухе, дружно вздымаются, крутятся в вихре, сходятся в свинцово-сером небе. Только чутьем да ощупью можно разобрать что-либо. Дым поднимается от бесчисленных костров, неся горе комарам, слезы нежным глазам белых и придавая всему окружающему таинственный колорит нереальности.
