Книга первая
Тайное лицо бытия
I
Он — инженер человеческой плоти, создатель чудовищ. Если Просители взывают к нему в нужде, желая трансформаций, зная, какую боль придется претерпеть — он примет их. В его руках они обретут извращенную красоту, их тела невообразимо изменятся.
За долгие годы, даже столетия у него накопилось много имен, но мы станем звать его самым первым: АГОНИСТ.
Где найдет его Проситель? В «пылающих местах»: пустынях, например. Иногда он появляется в бреду наших воспаленных городов — там, где любовь, надежда и вера выжжены отчаяньем.
Он ступает легко и тихо, сопровождаемый только слухами. Ждет, пока те, кто взывал к нему, отыщут его.
Проситель является, но не становится жертвой. Нет никакого насилия — до тех пор, пока человек не откажется от собственной плоти. После — с началом работы, наступает пора сожалений. Правда в том, что часто Просители молят Агониста убить их, а не продолжать трансформацию. Слишком больно, говорят они, когда его скальпели и горелки вгрызаются в плоть в хирургическом кошмаре. Однако за все время своих странствий он лишь раз даровал смерть тому, кто передумал — человеку по имени Иуда Искариот: тот так скулил, что Агонист повесил его на дереве. Над остальными он работает, невзирая на жалобы, день за днем, ночь за ночью. Возвращается к трудам, когда их плоть заживает — для нового этапа операции.
Иногда Агонист проявляет милосердие и облегчает боль. Например, поет Просителям. Говорят, ему известны все колыбельные — на всех земных языках — песни зыбки и груди, чтобы утешить мужчин и женщин, которых он превращает в образы из кошмаров. Если по какой-то причине Проситель особенно ему нравится, Агонист может причастить его — кусочком нежной плоти, срезанным одним из острейших скальпелей, лоскутком с внутренней стороны своей губы или бедра.
Согласно легенде, на свете нет лакомства приятней или изысканней. Кусочек этой плоти на языке поможет Просителю забыть все творящиеся с ним ужасы и дарует ему неземное блаженство.
Он успокаивается, а Агонист продолжает работу: режет, скрепляет раны металлом, прижигает, клеймит, растягивает, искажает, трансформирует.
Иногда он приносит созданию зеркало, чтобы показать, чего они достигли. Иногда говорит, что хочет поразить его, и Просителю в мареве боли остается гадать, во что же Агонист его превращает.
II
Агонист создает шедевры.
Сотворение новой плоти — Первое Искусство, утверждает он. Деяние Бога, вдохнувшего жизнь в материю. Агонист верит в Творца, молится Ему утром и вечером, благодарит за мир, в котором столько отчаянья и жажды мести, что люди находят его и просят наделить их чудовищным совершенством.
Очевидно, Богу по нраву дела Агониста — за две с половиной тысячи лет под луной — время, что он занимается священным искусством, ему не причинили вреда. На самом деле, он процветал.
Некоторые люди, побывавшие под его ножом, как, например, Понтий Пилат, оставили след в нашей истории. Другие — нам неизвестны. Он преображал королей и гангстеров, архитекторов и актеров-неудачников, женщин, которых обманывали мужья — эти желали нового облика, чтобы поприветствовать изменников на брачном ложе, учительниц, парфюмеров, угольщиков и дрессировщиков собак. Он внимал могущественным и ничтожным, аристократам и простолюдинам, пока их намерения были чисты, а молитвы искренни.
Кто же он, Агонист-художник, странник, инженер человеческой плоти и костей?
В действительности, никто этого не знает. В Ватиканской библиотеке хранится богомерзкая книга, «Трактат о Божьем безумии», написанная кардиналом Гаиллемой в середине семнадцатого столетия. В ней говорится, что в описание Творения в Книге Бытия закралось несколько ошибок, одна из которых важна для нашей истории: на седьмой день, утверждал кардинал, Господь не отдыхал. Вместо этого он продолжил творить, погрузившись в фугу — в экстазе от минувших трудов. Но существа, порожденные его усталостью, не были зверями, что населили Эдем. За один день и одну ночь, блуждая среди красот нового мира, он создал формы, не обладавшие прелестью его прежних творений. В них, разрушителях и демонах, не было гармонии, присущей созданиям первых шести дней.
Одним из этих существ, утверждает кардинал, и был Агонист. Вот почему он может молиться своему небесному отцу и ожидать, что тот услышит его. Он, по словам Гаиллемы, дитя божье.
Нет сомнения, что Агонист служит господу, пусть и извращенным образом. Годы и столетия он отвечал на бесчисленные молитвы слабых — просьбы избавить их от бессилия.
Слова могут меняться, от случая к случаю, но значение остается прежним:
О Агонист, темный спаситель, найди мне образ в кошмарах моих врагов. Да будет плоть моя глиной, из которой ты изваяешь их ужас, да превратится мой череп в колокол, чтобы услышали они похоронный звон. Даруй мне песню, которая станет их плачем, чтобы проснулись они, когда я запою у подножия их кровати.
Низвергни, уничтожь, измени меня.
А если не можешь, Агонист, оставь в грязи, смешай с прахом и пылью.
Ибо я хочу стать их ужасом или забыться.
Выбор за тобой, господин.
