В 1994 году я впервые обратилась к тренеру-наставнику, полагая, что это позволит мне самой стать более хорошим тренером; в итоге я получила гораздо больше, чем ожидала, и моя жизнь значительно улучшилась. Моим тренером-наставником был Томас Леонард, основатель университета тренеров и ведущий исследователь в области профессионального наставничества. Я никогда не забуду нашей первой встречи.
Для знакомства Томас предложил мне рассказать немного о себе. Он хотел получить представление о том, кто я такая, и как живу. Следующие минут двадцать я рассказывала о своей деятельности.
• По вечерам и по выходным я работала консультантом по развитию бизнеса.
• Я вела обучающие семинары по планированию карьеры в одной консалтинговой фирме.
• Я оказывала добровольную помощь местному кадровому агентству, предлагая семинары по обучению навыкам прохождения собеседования и налаживания связей.
• Я поддерживала друзей, противостоявших жизненным трудностям и нуждавшихся в бескорыстном и терпеливом слушателе.
Я говорила и, в общем-то, должна признать, что у меня по большому счету, все достаточно хорошо. Когда я осознала это, я поняла и то, что испытываю определенное чувство удовлетворения от осознания собственной необходимости в жизнях других людей. Когда я закончила свой рассказ, Томас помолчал какое-то время, а потом с легкой иронией произнес: «Ого, да ты просто подвиг совершаешь, помогая стольким людям! Ты – такой хороший человек».
Я внутренне улыбнулась и подумала: «О, да он действительно понимает меня». Но его следующая фраза оказалась совсем неожиданной: «А правда, Шерил, состоит в том, что, исполняя роль „хорошей девочки“, ты лишаешь себя собственной жизни».
Когда до меня дошел смысл этих слов, моя радость обернулась слезами. Я была хорошей девочкой. Я так увлеклась ролью волонтера, что она стала моим привычным образом жизни. Кроме того, это стало моей отличительной чертой, влияющей на мое самоуважение. Сейчас, спустя много лет, я понимаю, что не одинока в этом. Очень многие люди, особенно женщины, принимают на себя эту «благородную» роль, не осознавая того, какую высокую цену им приходится платить за свое же «великодушие» до тех пор, пока не становится уже слишком поздно.
Несмотря на то, что до разговора с Томасом мне всегда казалось, будто я поступаю исключительно правильно, помогая людям, после разговора с ним мои взгляды изменились. Мне пришлось признать, что при том образе жизни, который вела я, у меня не оставалось времени на себя. Я почувствовала некую обиду на несправедливость: моя помощь другим приводила их к успеху, но никогда не позволяла мне самой заниматься тем, чем я хочу. Кроме того, я столкнулась с реальностью, осознав, что в большинстве своем мои отношения с теми, кому я помогала, напоминают дорогу с односторонним движением.
Некоторые из моих друзей действительно находились в крайне бедственном положении, и я, поддерживая их, получала от этих отношений возможность чувствовать себя в безопасности, ощущать свою значимость и контролировать себя. Да, Томас был прав: я была «хорошей девочкой», и это лишало меня собственной жизни.
* * *
Именно во время нашей совместной работы Томас познакомил меня с концепцией экстремальной самопомощи. Меня заинтриговало и заинтересовало слово «экстремальная». Я вспоминаю, как вдохновила меня тогда сама идея, но в то же время я ощущала некоторое волнение. По мнению Томаса, экстремальная самопомощь подразумевала переход на совершенно другой уровень, казавшийся мне тогда олицетворением высокомерия и эгоизма, что присущи людям с раздутыми амбициями и самомнением. Она подразумевала радикальные действия, направленные на улучшение моей собственной жизни. Мне предстояло закрепить новые нормы в качестве своих повседневных привычек, регулярное следование которым должно было позволить мне поддерживать жизненный наилучший стандарт. Что это значит? Например, мне было недостаточно просто освободить свои выходные от оказания помощи другим, чтобы позволить себе немного расслабиться. Томас просил меня планировать время для себя самой, делая при этом записи в своем ежедневнике, каждый день на протяжении шести месяцев.
Кроме того, экстремальная самопомощь включала в себя общение с энергичными, обладающими самосознанием людьми, которые были заинтересованы исключительно в двусторонних отношениях. Это означало принятие решительных мер: исключить из жизни любой хаос; создать и поддерживать благоприятную для души атмосферу на работе и дома; привести в порядок финансовые дела, чтобы всегда иметь возможность выбора относительно того, как мне жить; отказаться от выполнения любого рода обязательств из чувства вины или долга.
Помимо этого, Томас объяснил, что для экстремальной самопомощи решающим является принцип, который на первое место ставит удовольствие – настоящее удовольствие, а не просто массаж раз в два месяца, принятие ванны от случая к случаю или ежегодный отпуск. Это означало иметь возможность уйти с работы в середине дня, чтобы отправиться на природу, еженедельно наслаждаться великолепным массажем и выработать у себя повседневные привычки, которые позволяли бы мне чувствовать себя счастливой и умиротворенной, включая возможность слушать музыку, которую я люблю, пить свой любимый чай или заказывать свежие цветы в офис.
