Он проснулся от жалобного повизгивания Тотошки. Старый пудель стоял рядом и скулил тихо, но настойчиво, изредка вставляя в свое обращение к хозяину корректное «гав». Олег Леонидович открыл глаза и понял, что уже давно утро. В комнате было светло.
Он прежде всего потрогал голову. Та была еще тяжелая, но боль ушла. Олег Леонидович приподнялся на диване и увидел, что лежал одетым в домашний халат, правый тапок на ноге, левый – на полу. У дивана горел торшер. Он сел, выключил свет.
Вчера эта мерзость схватила его неожиданно. Олег Леонидович уже собирался отходить ко сну, как вдруг почувствовал подозрительную пульсацию на висках. Затем знакомый гул в голове и эта пугающая темнота. Он даже не прополоскал рот после зубной пасты, пошатываясь, выбрался из ванной, прошел в комнату, сел на диван, двумя руками сжал голову, а дальше уже ничего не помнил.
Только этот огненный обруч, сжимающий его голову, и дикая боль. Приступ был короткий, но очень сильный. Потом черная бездна. Нет, сначала слишком яркая вспышка, а уже потом потеря сознания.
Последняя стадия приступа была долгой. Он плыл по воздуху. Хотя скорее не так. Олег Леонидович висел в нем, а мимо него тихо скользили облака, дома, деревья. Затем раздались короткие автоматные очереди, выстрелы «РПГ», гортанные выкрики какого-то моджахеда и истошный вопль командира десантно-штурмового батальона «Назад, засада!».
А потом солнце светило прямо в глаза. Нет, это было не оно, а торшер над его головой.
«Да все правильно, – вспомнил Олег Леонидович. – Я пришел в себя, а потом заснул. Просто боль высосала из меня все силы, я не мог даже встать с дивана и… заснул.
У нас с болью как бы джентльменское соглашение. Я ее больше не ругаю, а она предупреждает меня о своем приходе, хотя бы за несколько секунд, и не нападает на улице. Удивительно, но она, боль, соблюдает это соглашение. – Олег Леонидович выгнул спину, потянулся, глубоко вздохнул. – Зарядка сегодня отменяется, это понятно, а вот утренняя прогулка – ни в коем случае. Да и Тотошка не позволит мне ее пропустить. Вон как смотрит, подхалим. В глазах сочувствие и понимание, а своим куцым хвостиком так и вертит».
– Да, конечно, пойдем сейчас, – буркнул Олег Леонидович и осторожно поднялся с дивана.
Пес тут же подпрыгнул и трусцой двинулся в направлении кухни. Привычки хозяина он изучил досконально.
Прежде всего попить. Во рту пустыня Сахара. Хлебнув воды, Олег Леонидович стал искать сигареты.
«Черт, куда я их дел?.. А, на лоджии! – Он прошел туда и сразу увидел на подоконнике пачку, в которой была только одна сигарета. – Это сколько же я вчера вечером выкурил?! – поразился Олег Леонидович. – Получается, что штук семь или восемь».
Вообще-то он считал себя человеком выдержанным, но вчера тормоза чуть не отказали. Олег Леонидович поругался с представителем автосервиса «Четыре колеса». Эта контора устроила в их дворе свою хозяйственную зону. Да не просто шиномонтаж, диагностику, но еще и автомойку.
Сначала Олег Леонидович пытался спокойно объяснить этому типу, что такая вот деятельность в зоне плотной жилой застройки противоречит всем нормам и правилам. Но манагер, молодой хамоватый мужчина с уже солидным животиком, только презрительно усмехнулся.
– Все законно, папаша. Разрешение имеется, – заявил он и потряс перед лицом Олега Леонидовича кипой бумаг в прозрачной папке.
– Кто дал разрешение?! – рявкнул Олег Леонидович.
– А это тебя не касается. – Манагер демонстративно повернулся к нему спиной, давая понять, что разговор закончен.
Этот демонстративный жест и презрительное «папаша» и вывели его из себя. Олег Леонидович сжал кулаки. У него возникло страстное желание врезать пинка в толстый бабий зад манагера. Слава богу, что сдержал себя.
– У вас возникнут проблемы, мы будем жаловаться, – как можно спокойней пообещал Олег Леонидович наглецу.
– Да жалуйтесь куда хотите, – небрежно бросил манагер, так и не повернувшись к наивному «папаше» и продолжая наблюдать, как рабочие устанавливают синий забор.
Эмоции!.. Их все труднее удерживать в русле благоразумия или пофигизма. Раздражение в последнее время стало привычным для него чувством. Олега Леонидовича выводили из себя многие вещи. Например, самодовольные физиономии слуг народа, вещающих с экранов телевизоров о том, как растет благосостояние населения страны, вальяжные чиновники ЖЭКа, неохотно снисходящие до объяснений с пенсионерами, молодые люди в транспорте, уткнувшиеся в свои смартфоны и планшеты, вызывающе огромные таблички на лобовых стеклах автомобилей «Плюю на всех, паркуюсь где хочу».
«Откуда это вылезло? – с горечью размышлял иногда Олег Леонидович. – Ведь раньше, лет двадцать назад, такого не было. Это что, и есть демократия?! Если так, то мне она и напрочь не нужна».
Он одевался в прихожей, а пудель уже стоял на низком старте, уткнувшись носом в угол между косяком и дверью.
– Сегодня только во дворе! – предупредил пса хозяин.
Тот только вильнул хвостиком, подтвердив прием информации.
Выйдя из дома, Олег Леонидович лицом к лицу столкнулся с соседом из другого подъезда, который работал юристом в каком-то консалтинговом центре.
