Фее озер — теперь и всегда.
Они долго стояли на вершине холма, вглядывались в узкую линию дороги на горизонте. А на горизонте млело предвечернее марево длинного жаркого дня, млело и прятало в желтой дымке вересковые холмы и плавно окружавшую холмы пыльную большую дорогу. Дорога у холма с недвижными всадниками была вполне широка, но обоз, в который торговый и досужий люд, возвращавшийся с Темплборской ярмарки, свалил многие десятки возов, уходил вдаль и сокращался соразмерно сужению тракта, и конные уже виднелись черными черточками в серых клубах пыли.
Бледно-голубое небо истекало горячим светом. Оба всадника на холме, в тяжелой броне на самом солнцепеке даже не потрудились снять громоздкие раскаленные шлемы. Добро хоть забрала подняли.
— Кровь господня! — выругался один. — Чертовы торгаши!
— Плюнь, — отозвался второй. — И учти, это явно его караван.
Рыцарь с красным высоким султаном на шлеме плавно поднял руку в латной рукавице и прикрыл глаза от света.
— Ты о чем? — бросил он.
Движения обоих были скупы и верны, лица бесстрастны.
— О нем, о нем… — второй тоже говорил в пространство, не глядя на собеседника. — Ни в пыли, ни в ночи он мимо не пройдет… Ты вспомни, во сколько звонил Торовски. — Он примолк.
— Ну? — нетерпеливо буркнул первый рыцарь, с красным султаном на шлеме, в пунцовом шелковом плаще, который свисал с правого плеча аж до пыльных кустиков. Он, оказывается, слушал, и слушал внимательно, не опуская руки, не оборачиваясь к спутнику.
— Подожди-ка, сейчас… Не пойму что-то. Сигнал дискомфорта…
Красный рыцарь покосился на говорившего и осклабился.
— Чудак! Мы в шлемах на солнце! Не хватало еще теплового удара.
Они синхронно разомкнули запоры, распустили ремни и, мгновенно стащив шлемы вместе с кожаными подшлемниками (и взъерошив длинные волосы), поместили их каждый одинаково — на передней луке седла перед собою.
— Что ты сказал про Торовски?
— Он звонил минут двадцать назад — так? И мы сразу двинулись сюда. На предельной скорости, заметь. И застаем здесь торговый караван. И идет-то он в его сторону…
— Так это его авентюра готовится?
— Угу. Похоже на то. И Клану повезло, что мы оказались поблизости.
— Так поехали вслед!
— Само собой! Фактор времени, скажем, один к восьми.
— Не мало?
— А нам куда торопиться-то? Он от нас не уйдет.
— Ладно, поехали.
Рыцари грохочущей лавиной ринулись вниз с холма, к пыльной дороге, откуда-то сбоку вынырнул небольшой отряд конных латников и устремился за своими принципалами. Люди и кони двигались с ненормальной быстротой, суетливо передергивая конечностями, судорожно, отрывисто. Таким было кино начала прошлого века.
На скаку, слепо щуря глаза в сплошной завесе пыли, красный рыцарь окликнул товарища:
— Джеф!
— А?
— Сдублируй управление, я схожу, чего-нибудь поесть перехвачу. В случае чего…
— Ага…
На самом деле началось раньше, чем они предполагали. Не прошло пяти минут реального времени, как изображение дрогнуло и потекло в привычном темпе.
Повозки, визжа колесами, напирают одна на другую, лошади ржут и падают, ругань и удары бичей, вопли мулов… Рыцари помчались по обочине, сбивая с ног пеших. Вот и голова каравана, прочь, прочь, расступись, подонки… Вот он! Это он!
— Джейк! Сюда!
— Ради бога, Джеф, я в сортире!
Так. Ну что ж. Обычная история. Свежий труп лошади, второй бьется тут же, пятная пыль струями темной теплой крови. Фургон развернут поперек дороги и брошен, поодаль два-три воза составлены вместе — господа торгаши обороняются, — а прямо на дороге дивный рыцарь на изумительном сером в яблоках жеребце схватился насмерть с громадным львом. На самом деле таких львов не бывает, они чуть-чуть потоще, и ребра видны по бокам. Но так ведь гораздо интереснее. В крови и грязи поединщики, лев рокочет грозно, как… как гроза, рыцарь же упоенно выкрикивает всякую чушь и на удивление проворно машет топором. Эта лихость Джеффри сильно не понравилась, и он придержал коня, перейдя на шаг.
Рыцарь махнул еще раза три (два из них явно лишних), и лев, картинно содрогнувшись напоследок, зарылся мордой в лошадиный труп. Из толпы за повозками послышались нестройные крики, победитель тронул жеребца в ту сторону, но замешкался.
Перед ним успела выстроиться цепь конных в доспехах и при оружии. Впереди два могучих рыцаря в шлемах с опущенными забралами. Один, в роскошном позолоченном панцире, выехал шагов на пять и осадил коня.
— Привет тебе, доблестный сэр рыцарь!
— Привет, — эхом отозвался рыцарь без шлема и улыбнулся, — Хорош зверюга, а?
— Поистине, твоей отваге эти добрые люди обязаны избавлением от ужасного чудовища! — и вполголоса: — Джейк, да ну же!
— Не стоит, не стоит, приятель… — живо отвечал рыцарь без шлема, — А вы что же, караван охраняете?
— Мы?.. да, разумеется… Я — доблестный рыцарь Прекрасных Доспехов, победитель девяти великанов и… хм… трех драконов. А это мой спутник… — (Красный Рыцарь шевельнулся в седле и снова замер.) — Красный Рыцарь, любимец Фортуны. Позволь же и нам узнать твое славное имя или прозвание, достойный сэр!
— Ну, скажем, я — Рыцарь — Гроза Львов.
— Весьма рад встрече, — вступил в разговор Красный, наезжая на рыцаря без шлема. — А не вы ли это два дня назад разогнали шайку разбойников у Бузинного Ручья?
